Вселенная разбегается бесконечно

XIX: «Дань Алексе»

      Алекса снова появляется в моей комнате. Она сидит в одном и том же месте каждый раз, когда я вижу её — в кресле. Её ладони на коленях, а взгляд всегда направлен на меня. Мы болтаем о жизни, каким-то образом она даже отвлекает меня от тоски, но в большинстве разговоров Алекса критикует меня и мои поступки.

— Ты скорбишь не по тем людям, — говорит она, — если ты думаешь, что ребята по телевизору — это мы, то ты ошибаешься.
— Я не понимаю.

      Потому что я, если честно, правда не понимаю. Я вижу лица своих друзей на экране и слышу фразу: "Сегодня скончался студент такого-то там университета. Выражаем свои соболезнования, а теперь перейдём к погоде..." и невольно вспоминаю все те моменты, когда я находилась в кругу Алекса, Стэна и Алексы и была счастлива. Ребята по телевизору были для меня настоящими. Они по-настоящему умерли. И мне не хотелось с этим мириться.

— Ты видишь наши лица на экране, но слышишь другие имена. Это потому что те люди не были нами. В каком-то роде они умерли для того, чтобы родились мы, так что нет надобности грустить из-за их гибели. Ты их на самом деле не знала.

      Возможно, это и послужило причиной того, что я забыла аварию, как страшный сон. И больше не вспоминала о ней, не звонила в больницу, а родителям вовсе пришлось сказать: "Знаете, вы были правы". Только вот правы они не были.

— И что же мне делать, если теперь каждый раз у меня всплывают перед глазами ваши фотографии, стоит только услышать заставку новостей? — спрашиваю я. Алекса всё ещё сидит, сложив ладони на коленях, и смотрит мне в глаза.
— Делай, как все умные люди — не смотри телевизор.
— Но мои родители не верят, что вы были настоящими. — я стараюсь донести до Алексы, что я правда не понимаю то, о чём она мне говорит. Не понимаю, как эти ребята в автобусе могли помочь моим друзьям родиться. Это немыслимо.
— Кто знает, — выдаёт Алекса, — может быть, они верно думают.

И у меня выскакивает нервный смешок.

— Тогда, может быть, моя жизнь в будущем тоже ненастоящая?
Алекса пожимает плечами:
— Вполне возможно.

      Она всячески пытается завести тему об Эрике и Дилане. Даже когда я говорю, что мне не хочется ничего рассказывать, она настаивает:
— Ну давай же, Хэрол.

      За эти полгода, что я дружу с парнями, многое в моём отношении к ним изменилось. Дилан, которого я считала депрессивным мальчиком, оказался очень весёлым парнем. Я не знаю, издевался он так или просто шутил, но в январе парень подарил мне футболку с Бивисом и Баттхедом.