Кофе с корицей.//JIKOOK

часть 14

Громкий вой сирены безжалостно врывается в сознание, будоража всё внутри Чонгука. Красная лампочка над операционной, в которую пару часов назад увезли Чимина, загорается ярким светом, а в коридоре появляются врачи, спешащие на помощь. Альфа реагирует незамедлительно, подбегая к одному из людей в белых халатах и пытаясь что-то узнать. Но доктор отмахивается, скрываясь за дверьми и оставляя Чонгука вновь одного. Сердце почти останавливается от страха за омегу, но Чон отметает ужасные мысли, начиная ходить из стороны в сторону по коридору.
Долгие десять минут длятся словно вечность, с каждой секундой угнетая самообладание Чонгука всё сильнее. Альфа пытается унять дрожь и выгнать из груди неприятное чувство, однако понимает, что бесполезно, когда ноги не держат и приходится сесть на сиденья, нервно перебирая края растянутого свитера. Чонгук не хочет верить, что произошло что-то плохое, но угрюмое лицо врача, вышедшего из операционной, не сулит ничего хорошего.
— Произошла остановка сердца. Мы ничего не смогли сделать, — констатирует мужчина в белом халате, подскочившему к нему Чону. Альфа смотрит пару секунд, обрабатывая информацию и сильно надеется, что это странная и глупая шутка.
Но это не шутка.
Врач сожалеюще смотрит на Чонгука, отходя немного в сторону, когда дверь в операционную вновь открывается и оттуда вывозят бездыханное тело, накрытое белой простынёй, что скрывает лицо умершего. Альфа поддаётся вперёд, хватаясь за ткань и срывает её, натыкаясь на родное лицо, которое Чонгук мечтал видеть всю жизнь рядом с собой. Чимин лежит с закрытыми глазами, обретя вечный покой и совсем не дышит, лишь подтверждая слова врача.
Колени подгибаются, роняя Чонгука на пол, а слёзы непрерывным потоком текут из глаз. Альфа тянется к холодной руке омеги, накрывая её своей тёплой и сгибается в рыданиях, не в состоянии сдержать истерику, что вырывается из груди. Чонгук не хочет признавать, он просто не может этого сделать, ведь потерять Чимина — сродни собственной смерти. Мир становится бесцветным и тусклым, хочется прямо сейчас поменяться с омегой местами. Чимин не заслужил этого. Он заслужил счастья за всё пережитое, но никак не того, что имеет сейчас. Точнее не имеет.
Чонгук вздрагивает от лёгкой руки на своём плече, поворачиваясь к её обладателю. Лицо мутное из-за пелены слёз, но в нос ударяет сладкий запах корицы, а мягкий голос заставляет широко распахнуть глаза, стерев из сознания ужасный сон. Чонгук щурится из-за яркого света, оглядываясь по сторонам и ощущает на щеках мокрые дорожки слёз, которые тут же стираются нежной рукой.
— Чимин? — выдыхает одними губами Чонгук, поймав взгляд карих глаз.
Альфа перехватывает тонкое запястье, сглатывая комок в горле и смотрит прямо в глаза. Прямо в израненную душу, где творится сущий ад, не желающий уходить из омеги. Взгляд болезненный, пусть Чимин и пытается выдавить 102/19улыбку, но видно, что это сложно. Ведь сознание всё ещё там, в том мрачном месте, где капли воды гулко ударяются о лужу, врываясь в сознание и действуя губительно на ослабленного Чимина. — Ты очнулся…  Чонгук не может сдержать своего порыва, обнимая омегу не сильно, но нежно одновременно, чтобы не причинить боли. Пак вздрагивает от резкого действия, но не отталкивает альфу, с наслаждением наполняя лёгкие воздухом, наполненным ароматом свежесваренного кофе. Чонгук неохотно отлипает от Чимина, с беспокойством оглядывая перебинтованного омегу и наконец вспоминает, что надо позвать врача.
— Чимин, не уходи… — альфа запинается, осматривая перебинтованные ноги омеги и тут же отводит взгляд, не в силах смотреть на такого Чимина. — Короче я сейчас вернусь, — сообщает наконец Чонгук, скрываясь за дверьми палаты.
Омега слабо кивает, прежде чем остаётся в помещении один и осматривается по сторонам, пытаясь понять сколько времени прошло с последнего дня его нормальной, а самое главное, счастливой жизни. Настенный календарь гласит, что уже двадцатое января, что совсем не радует Чимина.
Хотя сейчас вообще сложно представить, что его что-то будет радовать. Ведь даже недавнее проявление любви Чонгука, омегу совершенно не тронуло.
Сердце не забилось быстрее, а в животе бабочки будто умерли, неприятно разрезая своими крыльями внутренности.
Чимину просто всё равно.
Всё равно на то, что будет дальше, как он будет жить, с кем он будет жить, да и будет ли вообще жить. Потому что прямо в этот момент Чимин не живёт. Он просто существует. Омега чувствует, что умер внутри и выжила лишь материальная часть, оболочка, но всё, что находилось внутри было безжалостно растерзано. Чимин ненавидит это чувство, хочется вскрыть вены, чтобы не ощущать этой пустоты внутри, которую должны заполнять чувства.
Чимин наблюдает за вошедшим врачом безразличным взглядом, односложно отвечая на типичные вопросы о самочувствии. Чимин видит, что врач устал и никак понять не может, зачем ему задают столько вопросов. Почему врач просто не может уйти, спросив немного? Зачем так заботятся о состоянии, омега и сам-то не хочет дальше так существовать?
Мужчина в белом халате о чём-то переговаривает с Чонгуком, видимо объясняя состояние Чимина, а омега выводит взглядом узоры на потолке, которые постепенно превращаются в кровавые линии, вычерченные острым ножом на белоснежной коже. Пак судорожно выдыхает, тут же переводя взгляд на окно, где виднеется морозная зима. В полной тишине слишком отчётливо было слышно Чимина и врач с беспокойством осматривает пациента, произнося предложение громче положенного. Чимину даже кажется, что он сделал это специально, чтобы насмехнуться над жалким омегой, что прикован к кровати, не имея возможности даже встать самостоятельно.
— Советую показать его психологу. Он многое пережил и вряд ли всё пройдёт без последствий, — произносит мужчина, прежде чем покинуть палату.
Чимин усмехается такому заявлению, переводя взгляд на Чонгука, подходящего ближе к постели Пака.
103/19 — Ты меня теперь тоже психом считаешь?
— Тоже? — непонимающе хмурится альфа, присаживаясь на стул и собираясь взять омегу за руку, но Чимин не даёт, ясно выражая своё нежелание идти на контакт. В груди больно колет от такого жеста, но Чонгук послушно перемещает ладонь на свои колени, садясь так, будто его кто-то сковал в одном положении. Но альфа просто боится. Боится, что причинит лишнюю боль омеге.
— А-а-а… Чимин, врач просто беспокоится о твоём состоянии. Но это не значит, что он считает тебя психом.
— Он просто выполняет свою работу, а не беспокоится обо мне, — небрежно кидает Пак, отворачиваясь обратно к окну. Невыносимо видеть волнение в глазах Чонгука. Чимин знает, что всё это фальшь, наигранные чувства, ставшие уже привычными для альфы. Потому что Чонгук не любит Чимина. Он с омегой лишь для того, чтобы заполучить себе компанию, но никак не для нежных чувств и создания семьи.
Но даже не это самое паршивое. Самое паршивое то, что Чимин не имеет права что-то сказать на этот счёт. Потому что сам согласился, сам когда-то поверил этим лживым чувствам, которые казались истинными. Но Чонгук хороший актёр. Он слишком прекрасно играет свою роль, продолжая обманывать наивного омежку.
А теперь Чимин не будет наивным. Чимина просто не будет. Потому что он умер. А оболочка осталась, исправно функционирует и, кажется, даже живёт.
Что не скажешь о том, что внутри.
— Чимин, — тихо зовёт Чонгук, задумавшегося омегу. Пак вздрагивает от неожиданности, но взгляд не переводит, устало выдыхая. Ужасно хочется спать.
Пусть он и очнулся всего час назад, но снова клонит в сон, неизбежно утаскивая сознание Пака в темную неизвестность. — Я буду рядом. Я правда волнуюсь о тебе и хочу, чтобы ты вернулся к своей привычной жизни, поэтому, пожалуйста, не думай, что ты один. У тебя есть я. А у меня есть только ты, — шёпотом произносит Чонгук, не уверенный, что до Чимина дошли его слова. Но даже если омега ничего не услышал, альфа готов повторить это хоть сотню раз, главное, чтобы Пак знал, что всегда может положиться на Чонгука.
Однако Чимин всё слышит. Но не верит ни единому слову Чонгука. Потому что альфа хороший актёр, в чём уже успел убедиться омега. Чонгук искусно скрывает свои настоящие чувства, произнося подбадривающие речи, чтобы потом снова сломать Чимина. Чтобы вновь предать и растоптать израненную душу. Чимин только очнулся, а уже жалеет об этом, загадывая, прежде чем закрыть глаза, больше их не открывать. Никогда.
***  Чимину невыносимо находиться в этом здании. Он ненавидит людей, мельтешащих вокруг и запах медикаментов, заполняющий лёгкие каждую секунду его нахождения в этом месте. Омега хочет покоя и одиночества, а не открытую палату, в которую в любой момент может зайти врач. Но Чонгук не позволяет Чимину выписаться, объясняя это тем, что врачи о нём хорошо позаботятся. Поэтому омеге приходится терпеть ещё месяц, пока в его жизни не появляется психолог.
104/19 Мужчина в возрасте роется в душе, ворошит прожитое, пытаясь сделать лучше, но только усугубляет состояние. По крайней мере так думает Чимин. Он не подпускает психолога близко, но мужчина упорный, продолжает пробивать оборону Пака. И в один из дней Чимин просто не выдерживает, беспричинно злясь, посылая ни в чём неповинного врача. Тот даже пропадает на несколько дней, а потом вновь появляется, но теперь уже не для того, чтобы мучать Пака, пробивая броню. Вместо этого он говорит с Чонгуком, объясняя, что Чимину лучше сейчас находится дома, чем в подобном месте. Больница определённо ухудшает психическое состояние Пака.
На следующий же день, Чонгук отвозит Чимина домой и Пак в предвкушении закрывает глаза, надеясь остаться в одиночестве, но альфа другого мнения. Он и не думает покидать эту квартиру, нагло игнорируя все слова Чимина об одиночестве. Может в любой другой бы ситуации омега обиделся бы, но теперь ему всё равно. Пусть живёт себе спокойно, главное чтобы не мешал сильно, а остальное неважно.
Но спокойно не получается. Чонгук каждый день вызывает врача на дом, слишком сильно беспокоясь о состоянии своего омеги. Вот только Чимин это воспринимает совершенно не так, как надо. Потому что Чонгук просто переигрывает, но никак не выражает свою любовь такими действиями.
Через неделю после выписки к Чимину приходит Тэхён, обеспокоенно осматривая друга с ног до головы. Он не говорит ни слова, просто ложится рядом, забираясь под одеяло к Паку и обнимает так нежно, что внутри у Чимина что-то вновь ломается, заливая все внутренности жгучей болью. Но омега даже рад этому. Ведь боль куда лучше, чем просто пустота. Чимин понимает, что всё ещё может чувствовать.
— Не плачь, — шепчет Тэхён, смахивая слёзы с глаз друга. — Всё будет хорошо. Мы тебе поможем, — обещает омега и Чимин сначала даже верит, слабо кивая, но Тэхён уходит, а вместе с ним и вся вера во что-то светлое. Чонгук тоже замечает эту перемену в омеге, решая всё же поговорить с Паком. Ведь с того разговора в первый день, как очнулся Чимин, они ни разу не говорили, если не считать тихих просьб Пака о стакане воды.
Чонгук тихо прикрывает дверь за Тэхёном, переводя взгляд на вновь закрывшегося в себе Чимина. На такого омегу больно смотреть. Невыносимо видеть любимого человека сломанным, желающим лишь одного. Смерти.
— Чимин, давай поговорим? — просит Чонгук, присаживаясь на край кровати и неуверенно поглаживая дрожащий комок под одеялом. Омега громко всхлипывает, пытаясь оттолкнуть руку альфы, но Чон нагло срывает с него одеяло. Чимин прикрывает заплаканное лицо руками, не желая видеть Чонгука.
— Ты ненавидишь меня?
— Нет, — отрицательно качает головой Чимин, пытаясь натянуть одеяло обратно, но альфа крепко держит ткань, не давая этого сделать. — Я уже простил.
— Тогда почему ты не можешь мне довериться? Почему отталкиваешь, когда я пытаюсь тебе помочь? — Чонгук поджимает губы, отводя взгляд и понимает, что не услышит ответа, когда молчание затягивается. Альфа обречённо 105/19выдыхает, оставляя одеяло в покое и тихо собирается, покидая квартиру.
Вот и всё.
Вот Чонгук и показал свои истинные намерения. Оставил Чимина, устав играть свою роль заботливого альфы. Но Пак не сердится, он давно уже смирился с тем, что все те счастливые дни были обычной фальшью. Не зря его папа не хотел, чтобы Чимин связывался с этим прогнившим миром богачей. А омега глупый ребёнок, желающий найти хоть каплю теплоты в этом холодном мире, поэтому повёлся на невинную кроличью улыбку и громкий смех.
Чимин чувствует, как подушка под головой становится мокрой и он откидывает её в сторону, ощущая, как внутри зарождается новая эмоция — гнев. Хочется разнести квартиру к чертям, сломать всё вокруг, чтобы не осталось ничего, напоминающего о тех счастливых днях, но Чимин понимает, что каждая частичка его тела пропиталась запахом свежего кофе и чтобы воспоминания отпустили придётся уничтожить себя.
Но даже этого он не может сделать. Он слишком слабый, чтобы убить себя.
Чтобы взять в руки лезвие и повести по венам, наблюдая, как алая кровь стекает на пол. Чимину противно от себя, противно от того, насколько он жалкий. Омеге хочется прижать ноги к груди, громко кричать в пустоту, от накрывающей истерики. Он содрогается в рыданиях, надеясь, что вместе со слезами выйдут все мысли о Чоне.
Звук открывшейся двери эхом раздаётся в затуманенном сознании Чимина.
Он медленно переводит взгляд на Чонгука и невысокую фигуру рядом, натягивая одеяло на голову. Теперь альфа ещё и опозорить Чимина решил. Хотя Паку всё равно, ведь какая разница, что будут о нём думать другие, когда внутри остались лишь ошмётки прежнего мира.
— Чимин-и, — раздаётся рядом с ухом до боли родной голос, который Чимин не слышал уже много лет. Омега проглатывает комок в горле, с силой сжимая челюсти и вцепляясь в одеяло мёртвой хваткой. Он ещё не готов увидеть лицо своего папы. Только не сейчас. Только не в таком состоянии. — Чимин-и, пожалуйста, посмотри на меня, — просит бета, успокаивающе поглаживая сына по спине. Слышится вновь хлопок входной двери, знаменующий, что в квартире они остались одни.
Чимин мотает головой, но ослабляет хватку на одеяле, позволяя аккуратно стянуть его с себя. Папа громко втягивает носом воздух, бережно вытирая влагу с лица Чимина, а потом притягивает к себе, обнимая и даря своё тепло, которое сейчас так нужно Паку.
Чимин не может этого объяснить, но почему-то расслабляется в родных руках, на подсознательном уровне зная, что папа не причинит боли и не предаст. Потому что он ещё ни разу не врал. Даже сейчас он вернулся, как и обещал много лет назад. Пусть даже с опозданием, но он сейчас сидит здесь, обнимает Чимина и дарит спокойствие, впервые за последние два месяца.
— Ты справишься, Чимин-и. Ты ведь у меня сильный мальчик, — уверенно произносит бета, игнорируя собственные слёзы, скатывающиеся по щекам.
Омега еле заметно кивает, утыкаясь носом в грудь папы и прикрывая глаза, моментально проваливаясь в спокойный сон. Сегодня Чимин понял, что у него 106/19всё ещё осталась живая частичка души. Но оживить всё остальное будет очень сложно, даже с помощью папы. Однако Пак не будет опускать руки. Он попытается, а дальше просто будет плыть по течению.
Чимин просыпается в необычно пустой кровати. Неприятно чувствовать холод на второй половине, вместо тёплого Чонгука, лежащего чуть поодаль, чтобы не причинить вред омеге. В квартире не чувствуется приятный запах кофе, что означает лишь одно. Чонгук не вернулся вчера. Не попрощался, не извинился, что использовал, а просто молча ушёл.
На кухне копошится бета, готовя завтрак для сына и Чимин невольно вспоминает, как видел на месте папы множество раз Чонгука. Домашнего и, тогда казалось, искреннего. Но теперь всё изменилось. Вообще с приходом Чонгука в жизнь Чимина всё изменилось. Привычные будни были забыты, заменившись счастливым временем, проведённым рядом с любимым человеком.
А потом всё резко прервалось. Рассыпалась иллюзия любви, своими осколками принося много боли. Но Чимин не злится на Чонгука. Ведь даже если это всё было наигранными чувствами, то счастье было настоящим. Та любовь, которую Чимин испытывал, она была настоящей и приносила массу удовольствия.
— Пап, — зовёт омега, приподнимаясь на кровати и наблюдая за тем, как бета выключает плиту, поворачиваясь к сыну. Чимин мнётся пару секунд, но всё же продолжает, замечая тёплый взгляд папы. — Откуда ты знаком с Чонгуком?
— Ох, — выдыхает бета, подходя ближе к Чимину и садясь рядом.
— Помнишь мы с тобой какое-то время жили у меня на работе, в доме Чонов?
— омега коротко кивает, начиная уже самостоятельно догадываться. — Так вот, он их сын. Может ты возненавидишь меня, но я знал, что он твой истинный.
Именно поэтому отправил тебя в детский дом. Я боялся, что ты свяжешь с ним жизнь. Но теперь…  — Теперь всё хорошо. Его нет в моей жизни, — выдавливает натянутую улыбку Чимин, отводя взгляд.
— Так ты его не любил? — удивляется бета.
— Любил. Но он, видимо нет, — грустно усмехается Пак, укладываясь обратно на кровать и накрываясь одеялом с головой.
— Что? Почему ты так считаешь? — ещё сильнее недоумевает папа, замечая, как Чимин вновь закрывается в себе. Омега ничего не отвечает, отворачиваясь под одеялом и крепко зажмуривает глаза, запрещая предательским слезам скатываться на пока что сухую подушку. — Я не знаю, что ты себе там надумал, но Чонгук тебя любит. Я видел своими глазами, как ему было плохо без тебя. Он никогда не просил помощи у своего отца, но когда тебя похитили, я был уверен, что он готов встать на колени и вымаливать, чтобы ему помогли. Поверь, ему сейчас тоже непросто. Отец учит его вести дела компании, он очень устаёт на работе, но каждый день возвращается к тебе, пытается помочь, но ты отталкиваешь. Так параллельно со всем этим он ведёт поиски Линсу, что тоже непросто.
— Л-линсу? — сглатывает Чимин, в мгновение уменьшаясь в размерах. — Его не поймали?
107/19 — Когда полиция приехала на место преступления, то его там не нашли, — кивает бета, пусть сын ничего и не видит. Входная дверь тихо открывается и Чон неуверенно заглядывает внутрь, проверяя состояние омеги. — Чимин, поверь Чонгуку. Он искренен в своих чувствах, — продолжает как ни в чём не бывало папа.
— Я не могу, — мотает головой Пак, всё же несдержанно всхлипывая. — Мне страшно, что он предаст и это всё окажется правдой.
— Это всё? — переспрашивает бета, непонимающе хмурясь. Чонгук напрягается, собираясь покинуть квартиру, но останавливается, услышав слова Чимина.
— Когда Линсу меня похитил, то рассказал, почему Чонгука выгнали из дома.
И сказал, что Чонгук со мной возится только потому что хочет забрать себе компанию отца…  — Я бы никогда так не поступил, — возражает альфа, глупо выдав своё присутствие. — Чимин, Линсу псих, повёрнутый на любви ко мне. Он сделает всё, чтобы я оставался один. Пожалуйста, не верь его словам. Я люблю тебя и это не фальш ради компании. Я готов в любой момент отказаться от неё, если ты попросишь, — произносит Чонгук подходя ближе. Он присаживается рядом с бетой, резко срывая с Чимина одеяло и заглядывая в заплаканные глаза.
— Я не могу тебе поверить, — шепчет омега, закрывая руками своё лицо.
— Тогда позволь мне доказать тебе, что я искренен. Если тебе неприятно моё присутствие, я могу съехать, но…  — Не надо, — на грани слышимости произносит Чимин, понимая, что без Чонгука всё станет ещё хуже. Даже если сейчас омега не может ему поверить, он почему-то уверен, что альфа покажет свои чувства во всей красе. Он поможет Чимину выйти из этого состояния и не важно, какие у него на то причины.
— Хорошо, — послушно отвечает Чонгук и переводит взгляд на папу Чимина, получая одобрительный кивок. Юнджу поднимается с кровати, жестами указывая, что завтрак в холодильнике и покидает квартиру, громко попрощавшись с сыном и альфой. — На самом деле мне немного страшно находиться рядом с тобой, — признаётся Чонгук, когда они остаются наедине.
— Я боюсь, что могу сделать что-то не так и ты оттолкнёшь меня. Так что если тебе будет неприятно моё присутствие, или ты захочешь побыть один, то просто скажи. Не держи это всё в себе, прошу.
— Постараюсь, — кивает Чимин, поднимая взгляд на Чонгука и замечая слёзы в его глазах. Пак вздрагивает от неожиданности, но взгляд не отводит, наблюдая, как альфа нежно улыбается, хотя внутри целое море боли. Чимин видит это в его глазах и это невольно подкупает, позволяя доверять Чонгуку немного больше. Такие мелочи, но именно из них и строится доверие. Именно эти маленькие шажки навстречу друг другу приведут их к прежней любви, которую разрушил Линсу. Им просто не повезло, но они всё ещё вместе, а значит, что ещё есть шанс на что-то хорошее.
Всё ещё есть шанс оживить их любовь.