Боже, храни Короля

XXXI

   По прошествии нескольких дней было принято решение изменить тактику боя: пока одним выпала честь сдерживать праосвенцев, другие должны добраться до замка и разобраться с предателем. Тэхён отправил в лагерь нескольких гонцов с длинным письмом, в котором рассказывает обо всём произошедшем, проливая свет на правду, которая поможет восстановить справедливость. Экипаж, направляющийся прямиком в Праосвен, собирается довольно быстро и безапелляционно. Только Чонгук после переговоров, оставшись наедине с Королём, молит не ехать с ним, потому что исход может быть совершенно непредсказуемым, но Тэхёна это не волнует, он даже не дослушивает и вообще заявляет, что вправе сам принимать решения. Чон злится от этой непокорности, понимая: драться придётся за каждого, потому что все те, кто ему дорог, отправятся вместе с ним туда, откуда можно не вернуться. Чонгук больше не хочет прятаться, притворяться или бояться, что стража скрутит его и бросит на дно замка, чтобы казни своей, как пёс послушный, ждал; он не собирается прятаться за маской, не собирается идти окольными путями. Он хочет, чтобы каждый знал: Король вернулся, а значит все предатели могут смело подписывать себе приговор.

Каждый последующий день был наполнен подготовкой к скорой поездке; Чонгук успел забыть, каково это — получать указания от Лолы, отжимаясь из последних сил среди своих людей, а потом драться с каждым из них, чтобы поделиться хотя бы частью своих сил, каждого заново на ноги ставя. Тренировки в амбаре напоминали те, что проводились каждое утро на заднем дворе замка, там, где Чимин скулил, подтягиваясь, а Юнги кулаки в чучело соломенное впечатывал, поспорив со старшим, кто быстрее жёлтую голову собьёт. Чонгук с восхищением смотрел на то, как дядя заново учился мечом управлять, как тот в умелых руках блестел и воздух с визгом разрезал; дядино мастерство делало его похожим на грациозного танцовщика с отточенными, ловкими движениями. Ангадоррцы тоже занимались подготовкой, и каждое их появление на тренировке лишний раз напоминало Чонгуку, что уже скоро придётся покинуть это место.

     
      Пожелав праосвенцам доброго и здорового сна и расставшись с ними неподалёку от больничного крыла, Король устало бредёт по длинным коридорам прямиком к своей маленькой комнате, осознавая, что вот-вот придётся уехать из Леодрафта и, возможно, навсегда. Его не окутывает тоска, потому что он никогда не привязывался к вещам, зато отлично делал это с людьми. Здесь всё напоминает о Тэхёне, от шлейфа цветочного аромата, который Чонгук ни с чем не спутает, до эха королевских шагов, что будут знакомы из тысячи. Думать об этом не хочется, потому что чувство пустоты и неопределённости, полнейшей неизвестности глубоко селятся в груди. Но любые мысли в его голове улетучиваются, стоит зайти в комнату, тихо прикрыв за собой дверь — он даже не успевает ладонь от ручки оторвать, как видит Тэхёна, сидящего на краю большой постели. Король вздрагивает от неожиданности, выглядя растерянным и слегка встревоженным, но тут же смахивает неуверенность небрежной улыбкой.