Боже, храни Короля

XVII

qsensx — pt. 18

      Чон добирается до замка, когда солнце давно скрывается за горизонтом, а окна в домах одно за одним гаснут, вещая о том, что жители ложатся спать. Он знает эту дорогу как свои пять пальцев, знает каждый ход, каждую лазейку в ограде, каждый угол и тропинку, ведущую ко входу. Лошадь приходится оставить далеко от этого места, чтобы не привлекать к себе внимания, поэтому сейчас он бесшумно движется по пустым улицам, прячется в плаще, а руками сжимает кинжалы, в любой момент готовый атаковать. Перебинтованная лохмотьями рука саднит, но терпимо, поэтому Чон, наоборот, чувствует себя приподнято, настолько, насколько это вообще возможно. Естественно, вход в замок сторожат многочисленные псы Его Величества, Чонгука аж выворачивает от этого сочетания, потому праосвенцу придётся идти в обход в надежде, что Юнги не знал об этом ходе и не успел приставить охрану и туда.

Чёртова принцесса, думает Чонгук, быстрым шагом поворачивая на одну из улиц, чтобы не быть пойманным караульными, заточила себя в замок, окружила кучей собак, чтобы не сдохнуть. Ну ничего, до тебя я точно доберусь. И ведь доберётся, сомнений нет, раздавит сапогом и не моргнёт. Только сначала узнает, чем заслужил королевскую немилость.

      Он бы, конечно, спокойно мог пойти напролом или просто встретиться с охраной, чтобы те отправили его прямиком на расправу к брату: вряд ли они посмеют убивать его прямо у подножия замка, не сообщив об этом Королю. Чонгука трясёт от нетерпения, хочется как можно скорее увидеть лицо Юнги, посмотреть в его лисьи глаза и послушать небольшой отрывок из монолога, который обязательно будет пропитан ложью и украшен сожалением в виде вишни на торте, что предназначен только для Чона. Руки дрожат от желания свернуть тонкую шею, а в голове — ни одной мысли, мешающей сделать это; внутренний демон готовится защищать Чонгука до последнего, дышит тяжело, огнём пылает внутри, скребётся, нашёптывает хозяину, чтобы до конца шёл. Добравшись до нужного места, Чон осторожно осматривается, нащупывает нужный камень в ограде и быстро сталкивает его с места, затем ещё один и ещё, а после ловко проскальзывает в небольшую дыру и, прижавшись к стене, вновь оглядывается по сторонам.

      Вокруг ни души, но чужое присутствие ощущается: Чонгук своим натренированным нутром чувствует, как в любой момент кто-то может появиться из-за угла. Поэтому клинки держит наготове — действовать придётся тихо, размахивать длинной саблей ни к чему. Крадётся, не дыша, напоминает дикую кошку, что уверенно идёт к своей цели, бесшумно обходя одного за другим. Оказавшись на заднем дворе замка, Чон уверенно поворачивает за угол и натыкается на караульного, стоящего к нему спиной, потому с лёгкостью прижимается к тому, рывком перерезав горло: нож даже не успевает блеснуть в его руке, скрытый в рукаве плаща, будто незваный гость своими пальцами глотку вскрывает. Праосвенец аккуратно опускает охранника на землю, чтобы тот не шумел, свалившись мешком, улыбается ему сверху, а караульный, держась за горло, в ужасе застывает.