Между нами только дружба

8

И все-таки мы подменили записки. В первоисточник, который оставил Ваня, я не заглядывала. Но очень уж хотелось, скрывать не буду. Что за признание он там написал Кудановой, интересно? Я, зажмурившись, вытащила из конверта послание друга.

— Что там? — заинтересовался Остап.

— Нет уж, чужие письма мы читать не будем! Это некрасиво!

— Подменять их тоже как-то так себе, — захохотал он.

— Цыц!

С утра я составила новую записку для Даши. Начиналась она со слов: «Дарагая Дария!..»

Допустив еще парочку орфографических ошибок и абсолютно проигнорировав запятые, любовное послание было готово. Ванька с русским языком, конечно, не особо дружен, но ведь не настолько... Хотя, казалось бы, кто обратит внимание на правописание и сделает из этого трагедию? Но вот «Дария» точно ошибки не пропустит. Это письмо должно охладить ее интерес к Ване. Уже представляю Дашу в очках, сползших на кончик носа, делающую пометки красной пастой на полях. «У Кудановых Даша обладает врожденной грамотностью!» — раздался в моей голове язвительный голос мамы. Да и вчерашний ее выпендрежный статус в социальной сети чего стоит.

— А цветочки красивые! — покачал головой Остап. — Что бы ты там ни написала в записке, цветочки могут все перекрыть...

— Не перекроют! — пообещала я. — Все! Топай!

Вручив мальчику букет ирисов, я довольно потерла руки. Зачем умнице, красавице и перфекционистке Дарье Кудановой такой оболтус, как мой Ванька-встанька? Тем более, как я поняла по пренебрежительному тону в зале, таких смазливых и накачанных парней, как Пешков и Бессмертных, наша Белоснежка не особо-то и жалует... Ей интеллектуалов богемных подавай. Музыкантов, художников, поэтов...

Остап бережно взял в руки букет и отправился в прихожую. По такому случаю принарядился в светлую рубашку и темные брючные шорты, напоминая мальчика-зайчика из «Ну, погоди!» Гляди-ка как чипсы и шоколадки от Ваньки заполучить хочет.

— Хотя стой! Я с тобой! — вдруг быстро проговорила я, сбрасывая с ног домашние тапочки. Вообще-то мне еще нужно было в университет к четырем, но букет и подмененная записка не давали покоя...

— Это с чего вдруг? — почему-то рассердился он. — Сам дойду, не маленький!

— Да-да, — поморщилась я, — тебе ведь уже не пять лет, а целых сто двенадцать! Но мне нужно хоть одним глазком взглянуть, как она отреагирует на этот букет, понимаешь? Нравится ей Ванька или нет?