Инопланетянин

31

 Все застыли, Какаши метался между стрельбой, хватанием вас и убеганием, а также просто стоянием. Против его воли был выбран третий вариант.

Кагуя раскрыла глаза, её длинные ресницы встрепенулись. Она не смотрела ни на кого, просто протянула руку, и свиток оказался на её ладони. Она открыла его и использовала технику, которая отразилась ударами боли в теле Какаши.

Хатаке упал на колени, чувствуя, как начинает раскалываться голова. Вы прижали Наруто ближе к земле, практически впихнув лицом в грязь, наблюдая с ужасом за Какаши. Огненный Кролики почтенно склонили головы, воспевая имя своей госпожи.

Хатаке кряхтел от боли, чувствуя, как всё больше и больше неизвестно откуда взявшейся чакры наполняет его тело. Это было больно, но в то же время будто что-то родное возвращается в тело. Какаши едва смог поднять голову, когда кто-то мягко приземлился перед ним.

Он узнал эти дорогие одежды. Вцепившись ногтями в землю, он попытался поднять голову, но не смог, страдая от боли.

Но боль быстро прошла. На место неё пришла женщина, что подняла его двумя руками и удерживала на вытянутых конечностях некоторое время. В её лиловых глазах скопились слёзы.

–Мой маленький, миленький Какаши! Какаши-чан! – завизжала она, резко прижимая его к своей груди. Рога почти ударили её в шею. – Я так, так скучала, мой малыш! Ты вырос таким красивым, прямо как твой папа! Такие же шикарные пепельные волосы, тёмные глаза, а это личико достойно восхваления в стихах!.. Кстати, где он, твой папа? Мой драгоценный Сакумо? Я так хочу его увидеть!..

–Он... умер... – пауза, – мама.

Кагуя застыла, ярость отразилась на её лице. Она нервно засмеялась, прежде чем отодвинуть сына и спросить в гневе, хотя её голос оставался мягким, когда она обращалась к своей крови:

–И кто же это сделал?

Хатаке помедлил секунду, а затем честно ответил: «Он сам».

Слёзы начали скатываться по щекам Кагуи. Она упала на землю и заплакала, прикрывая лицо ладонями. Какаши замешкал, но в итоге присел и погладил её по плечу, прося успокоиться.

–Мой... мой Сакумо! – она всхлипывала, прижимаясь к сыну. – Мой... мой дорогой и единственный настоящий муж! Я так... так... так!.. – она что-то пробулькала, что-то вроде «я так сильно люблю его», и продолжила рыдать в грудь сына.