Превосходная синяя печать/Zhong Ji Lan Yin

Глава 31. Ночь накануне

«Ответь-ка, юный босс, готов ли ты сбежать со мной, своим возлюбленным?»

Перед глазами расплывалось марево. Су Цин проморгался. Зрелище предстало великолепное: с до безобразия глупым лицом Сюй Жучун тянул улыбку до ушей. Мышцы лица Су Цина не слушались: невозмутимый внешне он с ужасом и не догадывался, откуда мог свалиться такой идиот.

А потом он увидел Лу Цинбая.

— Скажи, — махал тот двумя пальцами перед ним, — сколько пальцев видишь?

Су Цин молчал.

Черт возьми, второй такой же! Нынче проходит акция «Два по цене одного»?

Тело сковывала усталость, будто он только-только покорил вершину Гималаев. Тяжко давалось даже дернуть кончиком пальцев. Едва разомкнувшиеся веки вновь неволей захлопнулись. Лу Цинбай в момент стал серьезнее и, совершенно не беспокоясь, в постели драгоценный алмаз или больной, бестактно схватился за плечи Су Цина:

— Ай-яй-яй, ты что, в спячку зимнюю завалился, или чего глаза-то опять закрыл? Проснулись, проснулись! Сяо-Сюй, принеси стаканчик холодной воды.

К счастью, выглянул Чэн Вэйчжи — он шагнул вперед, приближаясь к Су Цину:

— Су Цин, ну-ка, помнишь меня?

Тот обомлел и, наконец, пришел в себя:

— Чэн... — беззвучно сказал он одними губами.

Камень свалился с души — со слезами счастья Чэн Вэйчжи растерял все слова, будто едва уцелевшим человеком был он сам.

Но разделить его теплую, искреннюю, приправленную слезами радость могли не все — Лу Цинбай отыскал тетрадь:

— Так, ну, — он снова бесцеремонно подошел ближе, — такой случай выпадает редко, поэтому задам тебе парочку вопросов! Есть ли новые ощущения, когда смотришь на предметы? Мир перед тобой все еще трехмерный? Когда смотришь на людей, удается ли разглядеть движение цитоплазмы? Не слышишь ли странные голоса? Не чувствуешь ли, как тело наполняет мощь?

Су Цин смотрел на него в ответ абсолютно непроницаемым взглядом — из-за перебоев коммуникатора со связью, он даже и не догадался, что этот разодетый в распахнутый белый халат неряха с наполовину заправленной в брюки рубашкой и был тем шарлатаном, несколько раз ударившим его током. Он молча отвернулся.