– Он ворвался к нам посреди ночи. Он держал меня за шею... – за истерическими нотками с трудом узнаю голос. – Он грозился меня убить!
Притормаживаю, едва успев закрыть дверь. Пока решаю, готова ли я столкнуться лицом к лицу с бессердечной сукой, которая когда-то называла себя моей матерью, по спине дикими волнами озноб носится.
– И? Что ты от меня хочешь? – выпаливает раздраженно Лиса. – Чем я могу помочь?
– Поговори с Дженни... Она должна меня простить!
Меня от неприятия аж передергивает.
Четко понимаю: никогда. Никогда не прощу.
– Никто тебе ничего не должен...
Едва я появляюсь на пороге кухни, голос сестры резко обрывается.
– За что простить, мама? – резко чеканю я. – За то, что ты воспользовалась моим беспомощным состоянием, чтобы убить моего ребенка?
Вздрагивает, бледнеет и пускает слезу. А мне... Мне абсолютно безразлично. Совсем не жаль ее. Ничего в груди не екает.
– Я хотела тебе помочь... – голосит она. – Я спасала твою жизнь!
– Да что ты?! Когда договаривалась за моей спиной про аборт, а мне твердила об облегчении токсикоза? Или когда подсовывала мне согласие на прерывание? Когда, мама?!
– Что?! – выдыхает Соня потрясенно. – Так она тебя обманула? Почему ты никогда не говорила? Дженни?! Я думала, что ей удалось тебя убедить... Я думала, что ты согласилась!
– Нет, Лис, – тихо отзываюсь я. – На такое я бы никогда, ни в каком состоянии не согласилась, – чеканю, переводя взгляд с сестры на мать. – Не хотела тебя еще больше травмировать... – это пояснение роняю перед Сонькой с реальным сожалением. – Да и до недавнего времени кляла себя за доверчивость... За то, что не смогла защитить своего ребенка.
– Боже... Боже... – бормочет сестра, пребывая в ужасе от услышанного. А едва справляется с потрясением, кричит на мать: – Как ты могла?! Еще хватило наглости прийти сюда! Жалуется она тут... Да лучше бы Тэхен тебя реально убил! Правильно бы сделал! Прибежала тут, когда деньгами запахло... – цокает языком, а после еще и руками всплескивает. – Ты серьезно думаешь, что такое можно простить?! Конечно, думаешь... Потому что ты сама жестокая тварь! Вот ты кто! Убирайся!
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ты все еще моя
Romance- Если есть какие-то правила, озвучивай сейчас, - выдвигает Ким предупреждающе. И меня, будто током пробивает. Когда он стал таким жестким? Неужели из-за меня? - Молчишь? Молчание я приму, как вседозволенность. Моя жизнь принадлежала исключительно м...
