Кукла

5

5. Научиться жить можно. Научиться любить можно. Можно все. Доверие не вернуть.

Нина

Я вернулась в интернат также, через окно, и сразу рванула в ванную. Что было там, в кабинете у Киры, я даже думать не хотела...

Господи, да ну нет же! Я не лесбиянка я... Кто я? Вот кто я на самом деле? Я ведь не знаю ничего о себе, мне только шестнадцать. У меня меньше двух недель назад умерла мать, умер дядя. Мой отец бросил меня, а я сломалась, так кто же я на самом деле? Я не знаю. Так что, говорить о моей ориентации это самое неблагодарное дело на планете.

Откручиваю горячую воду и раздеваюсь. Меня всю трусило, я переживала, правильно ли все сделает Спарта, правильно ли я написала всё ей? Меня втянули в грязные дела этого городка и я бы никогда от них не отмылась.

Шум воды понемногу заглушает мысли, а кипяток, что лился из крана, расслаблял. Я вспомнила поцелуй еще раз.

Как приятно она ласкала мое тело, блуждала руками так умело, вытворяла языком такие трюки, что у меня даже сейчас подкашивались коленки. Мне нравились её горячие руки, злой взгляд и умение контролировать всё и всех.

Мочалка сама собой скользнула куда-то между ног, и я не сдержала стон. Перед глазами был один человек. Только один человек приносил мне сейчас удовольствие. Мимолетные нотки счастья среди этих темных улиц и хрущевок.



Кристина ввалилась в комнату без пяти двенадцать.

— Я уже переживала, что ты пропустишь перекличку. — Сказала я, оторвавшись от задачи. Физика не нагружала, а наоборот помогала отвлечься.

— Ооой, Ниночка переживает. Как это мило. — Съязвила она, а я промолчала. Мне правда хотелось подружиться с ней. Под призрачной маской стервы и хулиганки она скрывала истинное лицо.

В дверь постучали:

— Девочки, распишитесь и спускайтесь на обед. Завтрак почему пропустили? — Зашла к нам медсестра. Обход делала она.

— Да проспали мы. Единственный выходной. — Соврала Кристина. — На обеде будем.


И действительно, на обед мы пошли вместе, более того, я, хоть и не села с Крис за один стол, сидела рядом с Мишель, возле окна. Как я поняла, эти места были полностью заполнены бандой, никто не смел их занимать. Законы улицы: каждого поделят на куски и проглотят, хочешь, чтобы не проглотили, значит проглоти сам. На меня пялились постоянно, поэтому я почти ничего не съела. Ужас, теперь всегда будет так?

— Ты ничего не ешь, переживаешь? Не бойся, Спарта разрулит, ты еще просто её не знаешь. — Подмигнула мне Мишель, а я мысленно поблагодарила её за эту снисходительность ко мне.

Больше кусок в горло не лез, я пошла относить остатки роскоши.

Резко на меня налетает какой-то парень. Всё падает, я успеваю отпрыгнуть и еда высыпается ему на одежду.

— Блять, ты дура или да? Ты кто такая? Че под ноги не смотришь? — От такого напора на себя я опешила, но сдаваться не собиралась.

— Я не хотела, не нужно орать только. Прости.

— Прости? Да я тебя по стенке размажу, ты...

— Рот закрой, чмошник. Ты вообще знаешь, кто это? — Слышу голос Кристины и выдыхаю.

— Шумахер, у нее со мной терки, подожди.

Только сейчас понимаю, что на нас смотрит вся столовая. Боже, какой ужас. Я второй день тут, какая у меня будет репутация? Репутация одной из шайки гопников района.

Дверь открывается и помещение становится еще уже. Кира. Тут. В этом дурдоме.

— То есть, Вы хотите сказать, что у вас все в порядке? А вот тут, что происходит? Я для чего вкладываю миллионы в этот интернат? — Она ссорилась с завучем и даже не замечала, что тут происходит.

Резко оборачивается и встречается взглядом со мной. Твою ж мать. По телу проходит волна радости, когда я вижу, как гнев в глазах сменяет беспокойство.

Она что-то говорит женщине и та выходит.

Из учителей тут никого не остается, бабульки на кухне заняты уборкой, им нет дела до разборок. Кира медленно подходит ближе. Никто не смеет даже шевельнуться.

— А что у нас тут? — Спрашивает она спокойно, но все понимают, что это затишье перед бурей, даже Кристина стоит тихо.