Голодные игры

Часть 20

      Тёплый летний ветерок проникает в мою комнату сквозь распахнутую балконную дверь, немного развивая шторы. С наслаждением вдыхаю запахи природы и цветущей яблони. Серебряные частички пыли кружатся в лучах солнца. Пение соек-пересмешниц мелодичным звуком наполняет мою комнату.

      Три дня. У меня осталось всего три дня, для того, чтобы определиться: кто станет моим мужем. Я так категорично отвергаю кандидатуру Пита, но с чего я вообще взяла, что он захочет на мне жениться? Предложение я не получала. А вот Гейл прямо сказал, что не против на мне жениться. Боже. Это так унизительно. Я ищу парня, который не прочь стать моим мужем. Я что, бракованная? С другой стороны, почему я должна кого-то принуждать? Это ведь только мои проблемы и отягощать ими кого-либо ещё, с моей стороны подло, но отца подвести ещё хуже, чем выставить себя в дурном свете перед парнем.

      Нервно приглаживаю волосы, которые торчат в разные стороны после сна. И так сойдёт. «Плюнув» на волосы, проскальзываю в коридор. С первого этажа не слышно никаких звуков. Может, дома никого нет? В любом случае, мне нужно позавтракать. Медленно плетусь по лестнице и уже собираюсь зайти в гостиную, но мой взгляд падает на приоткрытую дверь в папин кабинет. Странно. Обычно кабинет всегда закрыт, когда отца нет дома. Любопытство сильнее запретов и воспитания – не входить и не лезть туда, куда не просят. Открываю дверь и прохожу в небольшое помещение, в котором пахнет дорогим красным деревом, старыми книгами и трубкой, которую папа так любит курить, когда находится здесь. Это такие родные и знакомые запахи из детства. Ностальгия белой пеленой застилает разум. Картинка, как я сидела на коленках у отца и разучивала песни, которые он напевал, тут же всплывает в воспоминаниях. Всё было так по-семейному. Я не могу подставить отца и пойти наперекор условиям, которые поставлены президентом Сноу.

      Закрыв глаза, сажусь на огромное кожаное, коричневое кресло, оно словно кокон обнимает меня. Вновь вдыхаю ароматы из детства и распахиваю глаза. Последний раз я была в этом кабинете, когда разговаривала с президентом Сноу. Слава богу, в этом уютном месте не осталось его тошнотворного запаха.

      Приоткрытая тумбочка письменного стола привлекает внимание. Взглянув на входную дверь и убедившись, что за мной никто не подглядывает, открываю тумбочку. Папка, надпись на которой гласит: «Личное дело» тут же бросается в глаза. Переворачиваю толстую, картонную переплетную крышку, чтобы узнать, содержимое этого документа. Фото на первой странице, заставляет меня взвизгнуть, а потом с силой шлёпнуть себя свободной рукой по губам, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. Горло сдавило, а руки дрожат. Ужас охватывает меня. Катон. Его холодного цвета голубые глаза я узнаю из тысячи. Закрываю его «Личное дело», решив прочитать позже, нужно посмотреть, что ещё находится в этой чудо-тумбочке.