проклятье снято

twenty two.

—что за чертовщина? –всё так же кричит хосок, не прекращая огонь.

ему попали в плечо, но его и это не остановило. гук стреляет шквалом сразу из двух оружий, и даже не замечает, как тэхён прибежав к нему так же стал защищать своих.

суан и джи ву остались защищать мина, но им не удалось. люди умирают, что у них, что у врагов. они даже не знают, кто их враг, с кем они сейчас ведут это огнестрельную войну.

мать и дочь на поле сражаются за свои жизни, получая ранения в не особо жизненно важные места: руки, ноги.

—что тут происходит..? –смотреть на всё издалека ужасно. а чувство сжирающее изнутри настолько омерзительно, что, кажется, мина сейчас стошнит.

—что нам делать.. –единственное, что перед истерикой спросил джин.

да, они оба остались рядом с машинами. в их руках оружие, но они понятия не имеют, что им делать. лезть на поле боя, или же нет.

юнги велел джину сесть в машину, пока его никто не видит, однако:

—я не хочу тут оставаться!

—ты ребёнка убить хочешь или что!? сиди здесь, я оставлю рядом людей!

—но, юнги!

—хён, молчи и сядь! –тон его был груб, но было видно как у него дрожат губы и как к глазам наворачиваются слёзы.

он промолчал и сел в машину, как и было велено.

юнги взял последний оставшийся пистолет и что есть сил бросился вперёд. самое странное было то, что ни одна пуля его не коснулась, ни одна.

он бежал сломя голову к тэхёну, возле которого и был хосок.

увидев то, как тэхёна ранили в правое плечо он сразу направил дуло в сторону стрельнувшего и без прицела попал ему в лоб.

—хён! –кричит мин, подбегая ближе. —ты в порядке!? хён!?

—больно! –ревёт тэ.

тэхёна хоть и ранили много раз, но это был первый раз в его жизни, когда он получил ранение пулей, а не ножом или избиением.

—потерпи чуток, хён. всё хорошо, всё хорошо..

—юнги, блять, ты что тут делаешь!? –кричит хосок, забывая про самооборону.

—я тут потому что я хочу!

—ты не должен был сюда идти! я тебе велел оставаться там!