Око Дьявола

Глава 45

172-175

Ноа механически уничтожал одно печенье за другим, не чувствуя ни вкуса, ни насыщения. Для него не стало откровением то, что на очередном празднике жизни он вновь вынужден топтаться на задворках всеобщей радости и угара у фуршетного стола, с нервов поедая все, до чего дотягивались руки. И почему он постоянно так стремился побывать на подобных тусовках? Чтобы что? Почувствовать одиночество и дискомфорт? В очередной раз задаться вопросом, какого черта он делает среди всех этих людей? В неуклюжей попытке влиться в общество заработать очередной подзатыльник? Вновь получить подтверждение того, что он ни черта не вписывается? Ещё и этот дрянной дикий голод, который одолевал Ноа каждый раз, когда Морган начинал тихо паниковать... Во время стресса в его желудке будто образовывалась черная дыра, настойчиво требовавшая дани. Стой как истукан, и все вокруг решат, что ты неуверенный в себе неудачник. Ешь, и подумают, что ты всего-навсего плюющий на мнение окружающих обжора. Лучше уж быть обжорой, не правда ли?

Спокойно, Морган. Все и каждый (за редким исключением) здесь считают тебя шлюхой. Падать ниже некуда, а значит, и терять тебе нечего! Поэтому не важно, будешь ты стоять не шевелясь или отчаянно набивая рот выпечкой... Все равно. Невидимое клеймо тянет за собой шлейф из выпирающей из всех щелей человеческой злости, невежества и двуличия. Какого черта Ноа решил, будто бы в этот раз все будет иначе? Из-за стоявшего рядом Томсона? Глупости. Даже черная маска не скрывала того, насколько Итану здесь неуютно. Томсон почти без остановки то сжимал, то ослаблял хватку на рукояти злополучной клюшки и заметно нервничал, когда кто-то из студентов в стремлении попробовать хэллоуинское угощение оказывался к нему слишком близко. Если невидимую границу личного пространства переступали, Итан дергался, будто сдерживая себя от удара клюшкой по лицу ничего не ведающего незнакомца. К тому же Томсон ничего не ел. И не пил. Стоял почти не шевелясь, окидывая быстро набирающую обороты вечеринку тяжелым взглядом темно-серых глаз. Он не боялся, что из-за его бездействия кто-то посчитает его неудачником. Итан плевал на чужое мнение, и в этом заключалась его главная сила. От человека, которого не заботит общественное мнение, ожидать можно чего угодно, ведь реакция его не скована страхом заработать всеобщее порицание.

Ноа как-то читал про типы личностей человека на одном из тех сомнительных сайтов, где давалась возможность пройти тучу тестов, узнав, к примеру, о том, какой ты цветок в оранжерее или персонаж в любимой книге. Поданную информацию не стоило воспринимать слишком серьезно, и все же... Анализируя прочитанное и накладывая информацию на реальность, Ноа причислил Итана к «Одиночкам». Он же сам, к сожалению, являлся «Жертвой». Описание этого типа Моргану тогда, помнится, не понравилось, и чем больше времени проходило, тем больше Ноа убеждался, что не понравилось оно ему потому, что колкие строки четко отражали его мышление. Он жертва, потому что сам себя ею считал - к такому выводу пришел Ноа. Где бы он ни находился, к нему всегда цеплялись, всегда имелись претензии от знакомых и незнакомых людей. Ноа постарался вспомнить какой-нибудь из произошедших с ним казусов (это оказалось очень просто, ибо список стремился к бесконечности), а затем на свое место в конкретной ситуации поставил Итана. Что бы случилось, попади в такое положение Томсон? Легко предугадать, как бы он среагировал на необоснованную грубость или неуместную шутку. Легко предугадать и то, что в его сторону изначально насмешки направлять бы не рискнули, потому что... От Томсона веяло шквалом подавляемой агрессии. Это легко читалось и в слишком резких движениях, и в колючем взгляде. И, безусловно, немалую роль в восприятии Итана окружающими играла его уверенность в себе. Вопреки своим проблемам, Томсон никогда не опускал голову, всегда смотрел прямо перед собой, а при разговоре с собеседником - точно в глаза. Некоторым от этого, как успел заметить Ноа, становилось не по себе. И Итан об этом не просто знал, но и благополучно пользовался.