Кончики ее волос

2

Ароматный запах приготовленных омлетов не вызывал абсолютно никакого аппетита у Грейнджер, которая с детства не любила блюда, приготовленные из яиц. Гермиона вилкой отковыряла помидоры и зелёный лук, пытаясь себя чем-то занять. Рон, в отличие от девушки, был менее привередлив, жуя завтрак, и чуть ли не закатывая глаза от удовольствия. Грейнджер улыбнулась наблюдая за другом: завтракающий Рональд всегда ассоциировался у неё с семьей.

С домом и уютом.

- Спасибо, - промычал Рон заметив, как Гермиона переложила свой завтрак ему на тарелку.

Гермиона мягко улыбнулась, отставляя пустую посуду в сторону и поднимая голову: в глаза бросился Малфой, который вальяжно направлялся к столу, за которым сидел Слизерин.

За выходные, пытаясь найти способ контроля над своими эмоциями в следующий раз, она пообещала себе, что такое больше не повторится. Она не будет идти на поводу у Малфоя, давая ему то, что он ожидает больше всего. Гермиона была уверена: он - вампир, который питается ненавистью и злостью, купаясь в этом, как в прохладном бассейне в летний зной. Девушка, гордо вздёрнув подбородок, словно доказывая что-то самой себе, повернулась к Рональду, который все это время (оказывается) с интересом за ней наблюдал.

- Что случилось? - голос Уизли сразу же ожесточился.

- Это же Малфой, что ещё может случиться, - Гермиона смягчилась, - в субботу пересеклась с ним в библиотеке. Мило побеседовали о погоде, и разошлись.

Рон кивнул головой, бросив взгляд в сторону стола, за которым сидел Слизерин, продолжая жевать свой недоеденный завтрак.

Грейнджер взглянула на часы, отмечая, что у них еще есть время до начала занятия.

Защита от темных искусств

Гермиона нахмурила брови, вспоминая приветственную речь Амбридж в первый день учёбы и примерно представляя, что из себя будет представлять ее методика преподавания.

Пропаганда Министерства? Тотальный контроль над Поттером?

И этот тошнотворный розовый цвет.

Притворно-милая женщина в розовом, с натянутой улыбкой и со слащавым голосом, вызывала у Гермионы приступ искренней неприязни. Амбридж с головы до ног была пропитана фальшью и не заметить этого мог только слепой, да и тот, услышав ее неестественно натянутый голос, сделал бы правильные выводы. Как бы Амбридж не натягивала улыбку и сколько бы дружелюбно не хихикала, Грейнджер не сомневалась в своих рассуждениях - Долорес прятала свою истинную сущность.