Наши сердца разобьются этой зимой

Глава 15. По справедливости

Напряжение в подвале стояло таким осязаемым, что я могла протянуть руку и схватить его. Вязкое, липкое, мрачное, с привкусом железа. И дело было не в кровоточащих ранках во рту. Я чувствовала на себе тяжёлые взгляды — давящие, как могильная плита, — но смотреть могла только на одного человека. Кирилла.

Мальчик стоял, весь сжавшись, и ковырял заусенец на пальце, раздирая его до крови. И чем дольше он молчал, тем тяжелее становилось у меня на груди, и в голове образовывалась гулкая пустота.

— Ну, чего молчишь? — поторопил его Кащей. — Харе сиськи мять. Чай не на медляк девчонку зовёшь.

Парень рассмеялся, но в смехе его совсем не было веселья. Хохот рассекал воздух и плоть тупым ножом. Его рука, лежавшая на моей спине, переместилась на плечо и притянула ближе. Мне хотелось держаться от этого человека как можно дальше, но он склонился к моему лицу, обдав дыханием с привкусом пива и табака, и заговорил:

— Ладно, коль пацанчик стесняется, я сам сейчас всё и проясню. Дело вот в чём, Рита: Фантик был вместе с твоим братцем, когда его замочили, ну, ты и так, поди, в курсе, да? — Он умолк, хлопнув меня плечу. Я с трудом кивнула. — Так вот, припиздел он чуть-чуть про обстоятельства. Были они не во дворе, а на автобусной остановке. Хочешь узнать, откуда я это знаю? — Вопрос был обращён не ко мне. Кирилл вскинул голову, и я увидела, как сильно дрожит его нижняя губа — он был не просто напуган, а трясся от ужаса. — Баранку знаешь, кто крутит? Дядя Толя. Пришёл сегодня, плакал, говорил: «Хоть одного спас». А ведь он и не знал, что это нашего пацана мочили.

Выпустив меня, Кащей отступил и плюхнулся на стул, закинув ногу на ногу. Вынув из пачки новую сигарету, он поджёг её и, опустив локоть на колено, уставился на Кирилла.

— Ты язык проглотил? Мы, так-то, пояснений ждём.

— Да мы на дискач бежали! — затараторил Кирилл срывающимся голосом, словно если остановиться, у него больше не будет шанса сказать своё слово. — Я первый в автобус сел, а Ералаш двери держал тем упырям! Я ему сразу сказал, что не наши это, а он не поверил! Я хотел выбежать, помочь, когда они его потащили, а водила дверь закрыл и поехал! На следующей остановке выскочил, а там... — Его кадык судорожно дёрнулся. — Там уже всё. Поздно было.

Сердце глухо стукнулось о рёбра. Кровь хлынула в голову, и я почувствовала сильную тошноту — живот скрутила такая резкая боль, словно меня опять ударили коленом. Я тихо выдохнула, широко раскрытыми глазами глядя на пацана. Пульс грохотал в ушах, и я, казалось, стремительно опускалась на дно.