— Нет! — вспыхнула я и с размаху треснула по столу, задев кипу бумаг. Они накренились и свалились на пол, веером рассыпавшись по грязному линолеуму. — Вы обязаны что-то предпринять!
Майор Байбаков сузил глаза, глянул на опрокинутые мною бумаги и тихо прошипел:
— Немедленно успокойся.
— И не подумаю! — вскочила я на ноги и, для пущей убедительности, топнула ногой по полу. — С места не сдвинусь!
Плюхнувшись обратно на скрипучий деревянный стул, я закинула ногу на ногу и с вызовом уставилась на милиционера.
В кабинете майора стояла страшная духота. Все окна были заперты, а мельчайшие трещины заделаны ватой. На полу тарахтел старый обогреватель, на тумбочке за креслом мужчины на конфорке медленно закипал чайник. По моей шее катились капли пота, заливаясь за воротник, но я терпела. С места не сдвинусь, как уже и заявила об этом.
Сняв очки, майор устало потёр веки. Только сейчас я заметила глубокую борозду на переносице от очков, небритую щетину и синяки под глазами. Казалось, Ильдар Юнусович не спал несколько суток.
Из носика чайника повалили клубы пара, он засвистел, и мужчина выключил конфорку. Открыв ящик стола, он выудил железную банку из-под кофе, бросил в заляпанную старыми коричневыми пятнами кружку четыре ложки с горки и плеснул туда кипяток. Тёмно-коричневая жидкость поднялась к краям кружки и запузырилась. Оставив чайник на второй, холодной конфорке маленькой плитки, майор глотнул горячий напиток, поморщился и, поставив кружку на край стола, снова посмотрел на меня.
— Чего ты от меня хочешь, Тилькина?
— Чтобы вы начали поиски семьи Зубровиных, — повторила я фразу, с которой влетела в кабинет, вырвавшись из хватки противного дежурного, который ни под каким предлогом не хотел пускать меня к начальнику. — Им угрожает опасность.
Майор Байбаков демонстративно обвёл пальцем ворох дел на своём рабочем столе.
— Что-то не вижу здесь заявления о пропаже целого семейства.
— Так я напишу! — вскинулась я и вцепилась пальцами в край столешницы. — Дайте ручку и бумагу, я всё-всё напишу! Только найдите их! И арестуйте уже, наконец, Ворошиловскую группировку!
— Стой, не спеши, — попросил мужчина, выставив перед собой раскрытую ладонь. — Во-первых, заявление могут написать только родственники или супруги. И для этого должны быть основания, а не глупые опасения. — Я открыла было рот, чтобы опротестовать его слова, но майор жестом велел мне заткнуться. — Во-вторых, что тебе известно о Ворошиловских?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Наши сердца разобьются этой зимой
Fanfiction«Слово пацана. Кровь на асфальте». Ожп/Турбо (Валера) 1989 год. Казань. Город, поделённый на районы, тонет в насилии и разборках местных пацанов. Ты или свой, или чужой. Страшно в нём быть беззащитным мальчишкой, но ещё страшнее - маленькой невинной...
