Наши сердца разобьются этой зимой

Глава 13. Рядом с тобой не место мне

Я не проснулась. Вздрогнула, вылетела из засасывающей пустоты и уставилась в непроглядную темноту. Пульс в висках колотился в такт будильнику, гремящему в соседней комнате, а бисеринки пота на лбу скатились на мокрую от слёз подушку. Перевернувшись на спину, я уставилась в потолок, хоть и не видела его.

Будильник Миши громыхал ещё несколько секунд и наконец смолк. Его отключила бабушка, которая все эти дни спала в комнате внука. Каждое утро эта оглушительно тарахтящая машина заводила свою трель, и каждое утро бабушка его отключала, заводя по новой на следующее утро. У меня не поворачивался язык попросить её выключить.

Мой будильник молчит уже неделю. Я разбила его на утро после смерти брата. Не смогла отключить заевший механизм и швырнула в стену. А после расплакалась. Затем уснула.

Школа меня не беспокоила, как и я её. Только раз позвонила директриса и сообщила, что они простят мне одну пропущенную неделю занятий.

— Но только одну, — уточнила Марина Леонидовна перед тем, как я безо всяких эмоций бросила трубку на рычаг.

В нашем доме гости всегда были редким явлением. Мы не собирали застолий, дни рождения отмечали скромно, новый год тоже втроём. И я никогда не думала, что буду скучать по времени, когда нашу маленькую семью никто не трогал. Теперь семья Тилькиных стала ещё меньше, а народу, заполонившего дом, ещё больше.

Повадились ходить соседи. Их впускала Тамила Анваровна, которая уже неделю спит на нашем диване и, кажется, не собирается уходить. Бесконечная череда чужих слёз, пустых соболезнований, горьких причитаний начинала сводить с ума, и я заперлась в своей комнате. Точнее, я даже запереться в ней не могла, так как на двери не было ни замка, ни щеколды. Она раз за разом распахивалась, появлялось очередное обеспокоенное лицо, интересующееся, как я себя чувствую. Странный вопрос. Не мне же голову ногами размозжили.

Лёжа в кровати, из которой не выбиралась последние четыре дня, я пялилась в темноту перед собой и размышляла.

Как же я себя чувствую?

В пустую голову приходил только один ответ: никак. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни спать, ни просыпаться. Ни закрывать глаза, ни держать их открытыми. Ни молчать, ни говорить. Минуты бессмысленно утекали прочь, часовая стрелка переходила от одной цифры к другой, дни неминуемо ускользали в прошлое, а я всё также себя чувствовала — никак.