Подношение соленой рыбы Мастеру / Offering Salted Fish To Master / 《献鱼》

Глава 17.

После того, как Сыма Цзяо покинул купальню, он вернулся в свою резиденцию на Утесе Байлу. Он намеренно не избавлялся от влаги на своем теле, но во время ходьбы она испарялась естественным образом, будто на нем горело какое-то пламя.

Лицо его было мрачным, брови нахмурены, а в кромешно-темных глазах виднелись тонкие кровеносные сосуды. На Утесе Байлу, где первоначально обитало много духовных животных, в это время воцарилась мертвая тишина. Любое живое, духовное существо могло почувствовать некое угнетение и подсознательно хранило молчание. Белые олени дрожали, лежа на земле, а в горных вершинах, уходящих в облака, летели белые журавли, приземлялись в сосновые леса и больше не решались взлетать, лишь издалека наблюдая за дворцом в центре Утеса Байлу.

Уже в зале, бледная ладонь Сыма Цзяо коснулась вымощенного нефритом пола, и в то же мгновение из-под его руки вырвалось багровое пламя, распространившееся во все стороны. Почти мгновенно твердый нефрит начал таять, как будто лед встретился с огнем, а еще через некоторое время в центре нефрита образовался немаленький бассейн. Сыма Цзяо встал у края, вытянув ладонь и схватив пустоту за окном. Белый туман, клубящийся над всем Утесом Байлу, поднялся и хлынул в пустой бассейн. Когда белый туман сошелся там, он тут же превратился в леденящую воду, источающую холодный воздух.

Не снимая своего одеяния, Сыма Цзяо шагнул в холодный бассейн с водой и погрузился на дно. 

Ляо Тинъянь, принимавшая ванну в цветочной купальне под открытым небом, прервала свой напев и внезапно почувствовала, что температура вокруг нее словно повысилась, и даже белого тумана на поверхности воды стало гораздо меньше. В воздухе воцарилась застойная тишина, а духовные цветы рядом с ней зашелестели, опадая множеством лепестков на поверхность воды.

Почесав лицо, она продолжила отмокать в воде, возобновив пение. Приняв ванну, она вернулась в свою комнату, чтобы поспать. Честно говоря, на Утесе Байлу было гораздо уютнее, нежели в Центральной башне: вся мебель в комнате была очень красивой, а кровать исключительно удобной. Только у нее была небольшая проблема в связи с розово-красным пологом ее кровати — она чувствовала себя какой-то кокетливой стервой, лежа на этой огромной кровати, утопающей в гроздьях цветов и облаков, да еще и с этим изысканным, розово-красным пологом.