Diamond hell

12: В аду один палач

И утреннее пение птиц выводит из терпения. Раздражает даже маленький шорох, взявшийся неизвестно откуда.

Мужчину захватывает в плен самая сильная ненависть — ненависть к себе. Злился на наивного парнишку, а ненавидит сейчас только себя.

Ощущение никуда не испаряется, оно вкололо в него ядовитые шипы.

Ничто мышцы тела не расслабляет. У алкоголя был шанс на это всю ночь, но Чонгук и к шести утра глаз сомкнуть не мог. Это было точно наказанием за все сотворенные им грехи и подлые поступки. Диего прилипал к его телу, не забывал и стремился вызвать положительные эмоции у своего хозяина, а Рено хотел в тот момент лично убедиться, что Тэхён не выплакал все слёзы от обиды и что он в порядке в его очередное глупое отсутствие. С подобными мыслями Чон-Рено сжимал хрустальный стакан с горьким напитком, почти разбивая его в своих искалеченных окровавленных пальцах. Боль игнорировал. Всё вокруг игнорировал и отодвигал на второй план. Не в состоянии был на чём-то сосредоточиться. Чувствовал себя виновным и чувствует по сию секунду. Возможно, ему не надо было разрешать омеге уходить, но Чонгук тогда посчитал нужным отпустить, раз младший так сильно этого хотел.

Рено сам ему сказал: «Я не держу, просто ты не пытаешься уйти».

Тэхён попытался и действительно ушёл.

И лишь сейчас мужчина понимает, что эта фраза больше никакой ценности не имеет. Он хочет видеть парня рядом с собой, быть уверенным в его целостности, поскольку с ним под боком никто не посягнёт взглянуть на Кима неподобающе, а уж тем более прикоснуться грязными руками. Ни одной живой душе такую вольность не даст.

Тёплое раннее солнце около двух часов назад разукрасило Ботсвану оранжево-жёлтой краской. Неровная пыльная дорога, виднеющаяся через лобовое стекло, пустая и одинокая, как ярость в груди Чонгука. Крепкие изведенные пальцы со всей мощи сжимают кожаный руль чёрного хаммера, чья скорость повышена чуть ли не до максимума. Ему плевать, сколько крупных камней на пути, волнует исключительно как можно скорый приезд на собственную алмазную территорию. Он словно старается себя убить, ни на минуту не отстраняет ногу от педали. Алкоголь полностью не покинул его, всё ещё в организме и не выполнил правильно своё поручение. Одурманенный взгляд страшнее и опаснее всех вместе взятых людских кошмаров. На лице не мелькает уравновешенность, Рено зубы стискивает до скрипа и жаждет выпустить пар, накопившийся в нём из-за одной причины — разрешил отойти от себя.