Еще одно доказательство, что мой отклик на него в тысячи раз острее, чем на любого другого мужчину в моей жизни: слов не находится, есть лишь сухое першение в горле и напряженная дробь в левой половине груди. даня предлагает мне переехать к нему. Эмоций такой силы я не ощущала даже, когда Вельдман делал мне предложение. Возможно, потому что с даней сценарий «колено-кольцо» кажется выдуманным и театральным. «Переедешь ко мне?» — для него и есть «пока смерть не разлучит нас».
Савва ждет моего ответа, ни на секунду не отрывая от меня своего гипнотического взгляда. Он будто знает, что если наш зрительный контакт прервется, он потеряет возможность управлять моим разумом. Его немое нетерпение заполняет собой воздух прихожей, забирается мне под одежду, давит, подгоняет. Раньше я бы со стопроцентной точностью почувствовала раздражение от такого прессинга, но сейчас его нет. даня ведь даже не пытался скрыть, что вопрос — это формальность. Он делает ровно то, о чем сам и рассказывал: поглощает еду, вкуса которой не чувствует, просто потому что так нужно. Играет по правилам чуждого ему мира. Для чего? Ради меня и на то есть какая-то другая причина?
Я крепче стискиваю плечи и удерживаю его взгляд. Пусть привычные границы рядом с даней сместились, но я не его марионетка.
— Надеюсь, грузовик не обошелся тебе слишком дорого, потому что прямо сейчас я не дам тебе ответа. Я только что узнала о той части твоего прошлого, которая напугала бы любого здорового человека. Не самое подходящее время для переезда, не находишь?
Я знаю, что такой ответ вызовет в нем протест и оказываюсь права: красивые черты заостряются, взгляд переливается серым.
— Содержимое этой флешки что-то изменило между нами?
Оно должно, даня, но я все еще наслаждаюсь твоим запахом и твоим присутствием. Ты так сильно инфицировал меня собой, что я не чувствую к тебе отвращения. Понятия не имею, по каким полкам мое подсознание сумело расфасовать эту чудовищную информацию, но она все еще находится во мне и меня не стошнило.
— Скорее, нет, чем да, — Еще полгода назад даже мысль о таком ответе меня бы ужаснула, но сейчас я не вижу смысла кривить душой. — А об остальном мне нужно подумать. И я знаю, что тебе не понравился мой ответ, но это ведь ты решил сыграть по моим правилам.
На его щеках появляется мое любимое украшение — очаровательные ямочки. Глядя на них, я впервые задаюсь вопросом, а не является ли и его улыбка тем самым пресным рисом? Понимает ли Савва ее суть, или улыбается потому, что улыбка — это тоже известное оружие?
— Машина ведь все еще не уехала, юля, а игру всегда можно остановить.
— Ты пытаешься меня напугать? — я тоже улыбаюсь, хотя от этого завуалированного предостережения позвоночник дерет холод.
— Нет, конечно. Зачем мне это?
Хватит. Для чего я поддерживаю этот обмен фальшивыми эмоциями, делая вид, что его слова не приводят меня в отчаяние и не пугают? Я это все еще я, и это не соревнование. Разве есть у нас даже шанс на будущее, если все будет так как сейчас? даня сметает границы, а я лишь пытаюсь свыкнуться с новыми горизонтами?
Мне приходится сделать над собой неимоверное усилие, чтобы снять маску твердости и обнажить истинное лицо растерянной и влюбленной в него женщины. Я так привыкла быть сильной, что показывать боль мне часто стыдно и тяжело. У дани и без того имеются сложности с пониманием человеческих душ, чтобы пытаться усложнить ему задачу.
— Ответь мне на один вопрос, ладно? Я до сих пор не могу понять, чувствуешь ли ты меня? Что ты видишь перед собой? Живой ли я для тебя человек или просто гримасничающая обезьяна, которая по какой-то причине кажется тебе особенной?
Обнажать свои страхи непросто: дыхание сбивается и хочется отвести взгляд, потому что начинают зудеть глаза. Его «нет» сможет ранить меня гораздо сильнее, чем информация с флешки. Да, я эгоистка до мозга костей и мои чувства для меня главнее.
Сложно сказать, застал ли мой вопрос его врасплох, потому что даня великолепно контролирует эмоции, но одно вижу точно: его взгляд начинает меняться. Заново пропитывается оттенками синего, скользит по моему лицу мягче, осторожнее, словно смахивает с него пыль. И голос. Его голос становится другим: таким, каким он бывает, когда мы разговариваем после секса.
— Да, я тебя чувствую. Это не всегда просто и часто требует концентрации. Когда в тот вечер ты уходила из отеля, твоя боль резонировала во мне. Это было мучительно. Твои эмоции для меня как цветное пятно посреди черно-белого зала. Серый мир меня полностью устраивает, но брызги твоих красок я игнорировать не могу.
— Тогда ответь, что я, по-твоему, сейчас чувствую?
Придвинувшись ближе, Савва касается моей щеки.
— Ты будто просишь меня о помощи. И еще есть растерянность и страх.
— Потому что мне правда страшно, даня. Ты сказал, что всегда добиваешься своего, а я понятия не имею, как далеко ты можешь в этом зайти. Ты был прав: меня не так сильно беспокоят другие люди, как я сама. Я просто не могу не думать, что ты можешь сделать со мной, если в один прекрасный день я перестану быть той, кого ты считаешь особенной. Ты сам дал мне возможность увидеть то, что произошло со всеми этими людьми. Чем не предупреждение? Если ты способен читать мои чувства, как сделал это сейчас, то не мог не заметить и остального. Ты дал мне оружие против себя, зная что я им не воспользуюсь. Откуда взялась такая уверенность? Только если ты знаешь.
— Знаю, — негромко соглашается он, поглаживая мою щеку. — Ты меня любишь.
— Да, люблю. И это случилось со мной впервые. Ужасно осознавать то, что человек, к которому ты испытываешь настолько сильные чувства, способен осознанно причинить тебе боль. Не только моральную, но и физическую.
— Я никогда не трону тебя, юля. В этом ты можешь быть уверена.
— Даже если я сейчас скажу, что не хочу к тебе переезжать?
— У меня масса других способов для убеждения.
— Каких, например?
— Например, я могу посадить тебя на комод и трахать до тех пор, пока ты, потеряв голову, случайно не согласишься. Могу сделать так, что квартиру зальют соседи и тебе придется переехать ко мне вынужденно, или твоему арендодателю вдруг потребуется срочно избавиться от недвижимости. За одну секунду у меня созрело не меньше десятка вариантов, потому что мой мозг идеально на такое настроен.
— Но я так не хочу,— шепчу я, в очередной раз ошарашенная анархией его мысли. — Если ты все еще чувствуешь меня и если для тебя я единственное яркое пятно в переполненном зале, попробуй услышать: мне нужно получить время. Я хочу принять это решение сама. Ты способен мне это дать?
Тепло его руки покидает мое лицо — даня прячет ладонь в карман. На его лице больше нет ни намека на улыбку. Долгие секунды он пытает меня взглядом, а потом отступает назад.
— Тогда тебе нужно попросить меня выйти.
— Так просто?
— Да.
— И ты не будешь выламывать мою дверь?
— Есть куда более элегантные способы попасть к тебе в квартиру, — усмешка без намека на юмор. — Попроси меня уйти прямо сейчас, юля. Если задержусь еще — сделаю все, чтобы ты и твои вещи сегодня же оказались у меня дома.
Даже смешно, что именно в этот момент, мне хочется броситься ему на шею никуда не отпускать. Я хочу верить, что он действительно меня чувствует и это не часть очередного плана. Что все это даня делает бескорыстно и только для меня.
— Уйди, пожалуйста, — я прячу за спину дрожащие пальцы и сжимаю их в замок с такой силой, что хрустят кости. — Я хочу побыть одна и обо всем подумать.
— Не забудь запереть ее на замок, — влетает в захлопывающуюся дверь. Следует короткий щелчок, и я действительно остаюсь одна.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
бойся меня
Romance«Пришли мне свое фото. Любую часть тела, какую захочешь. Не обязательно интимную». Я чувствую странное покалывание в животе, и то, как учащается пульс. Нельзя не признать, что виртуальный собеседник меня будоражит. Не слишком долго раздумывая, я выт...