бойся меня

60

Десять месяцев спустя
— Портофино? А в ресторане на старой вилле ты бывала? Это в Рапалло, — Костя крутит в пальцах бокал с вином, но ко рту не подносит — ждет моего ответа. Ему действительно интересно то, что я скажу.
— Много о нем слышала, но сама ни разу не добралась. Так как там? И правда настолько сногсшибательная кухня, как все говорят?
Я отпиваю вино и быстро возвращаю фужер на стол. Мой вопрос — не праздное любопытство. Во-первых, в свой запланированный августовский отпуск я собираюсь лететь с родителями в Портофино, а во-вторых, мне тоже хочется знать мнение Кости.
Ему тридцать два, преуспевающий юрист. Закончил престижный европейский университет, до неприличия хорош собой. Мы встречаемся почти полтора месяца, и Костя сам назначает свидания.
Познакомились мы случайно: столкнулись в коридоре моего офиса. Я выронила сумку, а он помог мне ее поднять. Только на этот раз я посмотрела. Теперь я часто смотрю по сторонам.
— Ты знаешь, мне понравилось. Классическая средиземноморская кухня без лишних модерновых наворотов. Шикарный вид. Закуски, десерты — выше всяких похвал. Но лучшая паста все же в La Gritta.
Костя отрывает бокал от скатерти и тянет его мне.
— За вечер и за тебя, юля. Смотреть — не налюбоваться.
Мне нравится, как он говорит комплименты: честно и без пафоса. И что его взгляд не отпускает меня даже тогда, когда он отпивает вино. В одной из наших пятничных посиделок Ирина как-то сказала, что женщине важно находится со своим мужчиной в одной плоскости. Так вот Костя однозначно находится в моей. В жизни он видел и знает куда больше меня, а потому у нас всегда находятся темы для бесед. Я восхищаюсь им и уважаю как равного.
— Если в августе получится вырваться — полечу с тобой. Твои родители не будут против?
Костя так легко это произнес, что я не успела испытать паники. Прилетит ко мне в Портофино? Хм. А почему бы и нет. Маме он понравится, да и папе наверняка тоже. У Кости есть поразительное умение располагать к себе людей, не прилагая к этому никаких усилий. Он просто остается собой: обаятельным, интеллигентным и внушающим доверие. Еще у него красивая улыбка, собирающаяся лучиками возле внешних уголков глаз. Иногда я ловлю себя на том, что могу ей залюбоваться.
— Мои родители будут рады знакомству с толковым юристом, — шутливо ерничаю я. — Ты что-то говорил про командировку в Питер. Это связано с тем тендером?
— Да, с ним, — Костя внимательно смотрит на меня. — Хочешь полететь со мной? Два дня «Четырех Сезонах» с видом на Исаакиевский, фирменные завтраки. Таких французских тостов не делают даже во Франции.
— Я бы с радостью, но тогда некому будет провести собрание. Комарова вернется из Швейцарии только во вторник.
Скоро будет полгода, как я сменила место работы, уволившись из «Ландор». С Андреевым вышло просто: на одном из совещаний он бестактно меня перебил, чтобы перебросится парой фраз с Гордиенко, и это поставило финальную точку. Я досидела до конца собрания, а после положила ему на стол заявление об уходе. Андреев его молча принял, а через два дня вызвал к себе в кабинет с предложением не портить карьеру на эмоциях. Даже в тот момент ему было приятнее думать, что всему виной не его шовинистские наклонности, а никчемные эмоции, мешающие любой женщине нормально думать. Следуя намеченному плану, спустя две недели я стала безработной и смогла вплотную заняться покупкой квартиры. Скромные пятьдесят три квадрата в доме комфорт-класса на Садовом теперь официально мои.
Тогда вся эта бесконечная кутерьма с разъездами и обзвонами риэлторов выдалась очень кстати. Она помогла мне не сомневаться, не останавливаться, не думать. А в одно прекрасное утро, когда я вместе с дизайнером штудировала каталог итальянской плитки, мне поступил звонок от человека, которого я не ожидала услышать: от генерального директора «Авалона». Комарова деловито справилась о том, чем я занимаюсь в данный момент и пригласила к себе в офис, обсудить перспективы совместной работы. Из ее кабинета я вышла, раскрыв рот. Она предложила мне попробоваться на должность ее заместителя. Заместитель директора крупнейшего косметического холдинга страны. Я, Юля Гаврилина, собиравшаяся разместить резюме на сайте вакансий. В свои тридцать.
Костя поднимает ладонь вверх, прося счет, и вопросительно смотрит на меня.
— Может, в кино?
В этот момент меня отвлекает звук входящего сообщения. Я разблокирую телефон и, чтобы не терять нить обсуждения, уточняю:
— Какой фильм?
«Твои волосы стали темнее. Тебе идет».
Несколько секунд я разглядываю это сообщение и под нарастающее биение сердце прокручиваю в голове в незнакомую комбинацию цифр. К счастью, фраза, которую я почти год повторяю как мантру всякий раз, как вижу высокую угловатую фигуру в толпе, возвращает мне трезвость. Шесть лет. Шесть долгих лет. Кто-то просто ошибся номером. Отложить телефон и вернуться к разговору с Костей мешает лишь один неумолимый факт: мои волосы и впрямь стали темнее. Я начинаю крутить головой по сторонам, чтобы убедиться, что это не кто-то из коллег — частых завсегдатаев этого заведения — надо мной подтрунивает, но не нахожу ни одного знакомого лица.
«Кстати, поздравляю с новым назначением. Не так и страшно оказалось, да?»
Разноцветные фигуры вокруг стремительно замыливаются белым, официант, принесший счет, растворяется, едва успев появиться. Голоса смолкают, и даже стул подо мной исчезает — я свободно парю над землей.
«Это не можешь быть ты. Тебя посадили на шесть лет»
«Ты невнимательно меня слушала:) Я говорил, что всегда на шаг впереди».
Звук собственного имени, произнесенный голосом Кости, долбится в мое сознание, но сейчас я не в силах на него отозваться. Я даже пошевелится не могу. даня. Это точно его сообщение. Я даже слышу тон, которым он это говорит.
«Тебе с ним настолько скучно, что только из вежливости ты не позволяешь себе зевать. Ты все еще в моей крови. А я есть в твоей?»
Я трогаю веки пальцами и насильно стираю дрожащую улыбку. Самодовольный засранец. Думает, что настолько хорошо меня знает.
«Чего ты хочешь?»
«Того же, чего и ты. Чтобы ты попрощалась с этим скучным костюмом и вышла на улицу. Обещаю его не трогать».
— юляя!
Я резко вскидываю глаза. Костя смотрит удивленно, с непониманием.
— Я уже минуту пытаюсь до тебя докричаться. Что-то случилось? У тебя слезы текут.
Я машинально мотаю головой и, подхватив со стола салфетку, быстро промакиваю ей лицо. И правда слезы текут, а я даже не почувствовала.
— Нормально все… — на ощупь нахожу на столе клатч, неуклюже тяну его к себе. — Костя, я в кино не пойду. Извини, пожалуйста.
Я так резко встаю, что стул заваливается назад и с грохотом падает на пол. На шум с соседних столов оборачиваются люди.
— Ты не замечал моего дефекта, да? А он у меня есть. Он снова прав: мне дико скучно. В тебе все так и не так одновременно. Ты не он, — с губ срывается невольный смешок: — И это прекрасно, поверь мне. Просто не для меня.
Вряд ли Костя понял хотя бы половину из того бреда, что я только что произнесла, но это и неважно. Я говорила не ему, а себе.
Он продолжает смотреть на меня своими скучными карими глазами, но мне больше нечего ему сказать. Я неловко возвращаю стул на место, виновато улыбаюсь официанту, спешившему мне на помощь, и разворачиваюсь. Каблуки молотят по полу быстро и звонко, и мне требуется прикладывать усилия, чтобы не сорваться в бег.
Конечно, ты есть в моей крови, даня. Тебя оттуда не вытравить.
Конец!

как вам история? опишите свои эмоции) мне очень понравилась эта история! вы можете ещё почитать на моей аккаунте многие интересных книг