Следуй за Воронами

Глава 21

Бога нет.

В ветре, который летел навстречу, чувствовалась свобода и непокорность — Люси жмурилась на солнце, наслаждалась теплом и какой-то непонятной сухостью, которая была в то самое лето, когда она впервые встретила Джина и его маму. Пахло точно так же вроде бы — машинным маслом, сливовым садом (или же сливовой наливкой?), недорогими, но уютными духами женщины, которая скоро войдёт в семью. Йеджи тогда играла с мальчиком, который был к ней не равнодушен, а вроде как очень даже наоборот, и играли в чаепития: девочка рассадила всех своих кукол вокруг небольшого столика, который специально для дочки сколотил отец, расставила маленькие фарфоровые кружки с такими же тарелками и наливала всем из красивого расписного чайника. Джин, кажется, тогда смеялся над её игрой, но, получая её взгляд, полный негодования, умолкал.

Именно тогда будущий сводный брат спросил у неё, верит ли она в бога. Верит, конечно же, и пускай ангелы забрали матушку очень рано, Люси верила, что она у бога за пазухой. В кармане. В небольшом месте, где ей тепло, хорошо, а ещё она ни в чём не нуждается. И, наверно, она вспоминает единственную дочь, потому что Люси помнит её смутно, за именем «мама» ничего не стоит, кроме ласковых рук и звонкого смеха, и то наверное, потому что кажется, что это просто собирательный образ из всех мам, кто укладывал спать маленьких девочек в книжках и кто встречался на пути.

— Надо держаться за веру в Бога, потому что если ты перестанешь верить — кем ты станешь? — Джин посмотрел на ничего не понимающее выражение лица маленькой девочки, а потом весело рассмеялся. — Ты останешься собой. Потому что никакая вера не определяет тебя как человека.

Только сейчас, кажется, Люси задумалась над словами сводного брата, который уже не помнил, что же говорил в день их первой встречи. Да и не особо-то и важно ему это было — на сиденье рядом спала Лия, которая держала в напряжении все его чресла, а та самая сестра, как обычно, находилась в кузове рядом с Юнги, что день ото дня будто бы мрачнел всё больше.

Всё началось наутро после той самой оргии: проснулись опять ничего не понимающие котята заместо готовых адептов новой религии, и каждому уже на трезвую голову пришлось объяснять, что же произошло и кто они теперь такие. Почему-то после той ночи доверие к Юнги выросло: он за свободную любовь, лишённую предрассудков (как считала одна сторона), он за свободу и отрицает Бога (как считала другая сторона). Они сталкивались лишь в вопросе свободы, потому что всем её хотелось, и пали последние сомнения — если при разговоре с Юнги становится хорошо и он воспринимается не как обычный человек, а как пастырь, к которому можно прийти в трудную минуту, то это хорошо.