Следуй за Воронами

Глава 4

Форт-Смит, штат Арканзас, США
4 июля 1967 года

Хосок, или Хоби, как его часто называли друзья и домашние, честно говоря, не любил Четвёртое июля — всё слишком шумное, слишком яркое, и у него каждый раз болела голова, стоило только прислуге спросить «Масса Чон, что желаете на завтрак в такой праздник?» Ещё больше он не любил пресловутое «масса», пережиток колонизации, но его усыновители, американская чета, решившая, что лучше ему оставить и корейское имя, и корейскую фамилию. Вот так и получилось, что его родителями были миссис и мистер Эллиот, а он сам — Чон Хосок, чувствовавший себя зачастую чужим, каким-то не таким, как все остальные; в его семью входили также две сестры, как на подбор, тоже азиатки, Дженни и Розанна, относящиеся к нему с любовью и почтением, так как он был старше, и они приспособились к высшему американскому обществу. Он же не смог за все эти годы, понял, что душе для успокоения нужно быть в общине, полной корейцев, и мечтал совершить побег, чтобы потом его не искали и не волновались о нём.

— Доброе утро, Хоби, — Дженни вышла из своей спальни в халате, не накрашенная, без причёски, и он видел её таковой каждое утро; она была буквально на год младше, но как сестру её воспринимать было сложно — манила каждый раз, чертовка, была притягательной и отзывалась на объятия и лёгкие поцелуи в щёки. Хосок всеми силами прятал влечение к младшей сводной сестре, но как же хотелось порой завалить её на кровать, покрыть поцелуями её тело и слиться с ней воедино, чтобы между ними был хоть один маленький, порочный, грязный секрет. — Как спалось?

— Как всегда, — синяки чернели под глазами мужчины, но он улыбнулся, выпивая чашку кофе и ставя её на поднос на кухне; Хосок уже успел принять ванну и переодеться в праздничную одежду, так как к обеду чета Эллиотов ждала всех своих близких друзей, с которыми потом будут пускать фейерверки и жарить еду на гриле. — Ничего не снилось даже. А у тебя как со сном, Дженни? Нет проблем?

— У таких, как я, никогда не бывает проблем со сном, — улыбнулась Дженни и устремилась к чашке почти что остывшего кофе, который по привычке налил Хосок — куда уж там пить утренние напитки без сестёр. — М, добавил корицу? Интересно получилось, остаётся на языке и в горле.

— А мне чашечку кто налил?

Розанна, в отличие от Дженни, не была коварной соблазнительницей, распространяла вокруг себя позитив и была весьма улыбчивой девчушкой, которую с самого детства баловали вниманием все, кому не лень; вот так и получилось, что в двадцать четыре года Рози являлась обаятельной молодой женщиной, что совсем скоро должна была пойти к алтарю, а Дженни, роковая искусительница, выходящая курить на балкон тонкие женские сигареты, пользовалась популярностью, но не спешила замуж. Может, она тоже в каком-то смысле была влюблена в Хосока, потому что часто наедине с ним была в неглиже, улыбалась так, будто весь мир принадлежал ей одной, а ещё ласково гладила парня в тех местах, где быть ничьей руки, кроме руки жены, быть не должно. Однажды такое было, что, когда Хоби мылся, девушка вошла в его ванную комнату в халате и принялась массировать его плечи, спину, волосы, а потом опустила руку в горячую воду и зашептала на ухо «Это останется между нами». Она целовала его шею, пальцами массируя член, а Хосок чувствовал, что температура тела поднималась не только из-за горячей воды, но и из-за действий сестры, которая стёрла между ними родственную грань.