Not Superman

40. "Боль хочет, чтобы ее чувствовали..."

Evanescence & Nickel Black – Broken

POV Rene.

Снова под утро Рене идет с клуба, а сегодня ее решил подвести добрый бармен Томас. Эль уехала раньше меня, поэтому мне придется вернуться домой, тем более, я сама отдалилась от нее, общаясь с людьми из просторов клуба. Я заглушаю боль коньком, потому что от другого мне хочется вернуться к Гарри, а под коньяком я обо всем забываю. Эта волшебная жидкость запирает мои ворота лучше лучшего.

- Приехали, принцесса.

- Томас... - сонно бубню, - ты просто золотой человек.

Он выходит из машины, открывает мне дверь и подает руку, чтобы я вышла. Не удерживаюсь на своих высоких каблуках, но хороший Томас придерживает меня за талию. Так он ведет меня до ворот дома.

- Сегодня буду в... в общем высплюсь и приеду, - смесь пьянства и жажда сна сейчас говорят во мне.

- Ох, Рене, ты не для этого рождена.

- Я всегда ненавидела клубы, а сейчас готова не вылезать оттуда.

- Ты и так уже не вылезаешь оттуда. Все, иди, хотя бы, выспись.

Не вижу того, как Томас садится в машину и уезжает, а сразу вхожу во двор своего дома, в котором не было меня долгое время. Пытаюсь не упасть по дороге и, шатаясь, переплетаю ногами в сторону дома. Достаю ключик из вазы, где всегда прячу его, если вдруг забуду дома свои ключи. В доме тихо в семь утра, но слышен звук телевизора, а значит, кто-то дома и не спит. По идее, я должна сейчас в колледж собираться, но мне нужно выспаться, чтобы вечером снова пойти в клуб. Снимаю куртку и кидаю ее на тумбочку, а сама, до сих пор шатаясь, прохожу вперед. О, мимо меня проходит моя любимая сестричка, но, увидев меня, она останавливается.

- Пропажа вернулась! – на ее лице счастливая улыбка, что хочется ударить.

- А шлюха и не терялась, - спокойно произношу я, а у Аннемы пропадает улыбка. - Или как лучше назвать девушку, которая переспала с парнем сестры?

- Так ты все-таки видела нас тогда? Может, слышала мои стоны?

Как только она произносит последнее предложение, не медля, я хватаю ее за волосы, с желанием вырвать все нахрен. Аннема в ответ цепляется за мои волосы, и мы с визгами хотим друг друга убить. Я старше – я сильнее, поэтому делаю рывок и шлюха падает на пол, но следом за ней падаю я. Ничего страшного, во мне столько злости и ненависти к ней, что я готова расцарапать ей всю рожу. Залезаю на предательницу-сестру, и мне удается, как мне кажется, поцарапать ее лицо, от чего я ухмыляюсь.


- Ты – мелкая шлюха, - кричу, сквозь крики.

- А сама-то! – ей удается скинуть меня, и следующий удар приходится мне чуть ниже коленки.

- В отличии от тебя я не сплю с чужими парнями! – сильно кусаю Аннему за руку, снова вцепляясь ей в волосы.

Мы так же продолжаем драться по-девичьи, стараясь причинить как можно больше, физической боли. Но кто-то оттягивает меня от той, которую я хочу задушить.

- Поставь меня на место! Я еще не закончила с этой шалавой! – брыкаюсь, с желанием сильнее расцарапать сестре лицо.

- Рене, успокойся! – о, этот голос принадлежит моему отцу.

- Убери от меня свои руки! – папа отпускает меня, а я поправляю волосы и платье, - лучше следи за своей дочерью.

- За тобой сложно уследить, - его тон отличается.

Раньше я всегда ненавидела, когда он говорит что-то мне. Это казалось грубым, пустым, а сейчас, будто он действительно беспокоится, но мне как-то плевать.

- Не умничай, - поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице.

Признаюсь честно, я скучала по своей комнате, но я была готова сжечь ее, чтобы быть только с Гарри... не сейчас.

Зайдя в свои покои, закрываю дверь на замок, и тепло окутывает меня, создавая дверную щель, но нет. Я не выпущу чувства, даже находясь наедине с собой. Нельзя плакать из-за любимого парня, из-за его... того, что он совершил. Нельзя ничего с собой делать, потому что...

Мне нужно поспать до вечера, чтобы потом пойти в клуб, чтобы там раствориться и забыть всех, все и Гарри. А чтобы сделать все то, что мне нужно, в помощь мне снотворное. Выпью несколько таблеток и посплю долго.

И так день за днем: клуб, комната, крепкий сон, клуб, комната, крепкий сон. Я потерялась во времени, днях, себе... В моих снах я со своим Гарри, вместе, как и было некоторое время назад. Мне плевать на малолетнюю шлюху, мне не плевать на парня. Он меня заботит больше, чем сестра, особенно последние несколько дней, точнее день... сегодня утром...

Flashback.

Я иду домой во время, когда люди спешили на работу, на учебу, все куда-то несутся, а я просто иду, задумавшись о своем. Но меня окрикивают и, не поворачиваясь, я узнаю этот голос. Он ударяет мне по ребрам, а внутри всё еще сильнее сжимается. Я лишь ускоряю шаг, сделав вид, что не замечаю его, только парень догнал меня.

- Рене, Рене, прости меня, - как и раньше, Гарри становится передо мной, преграждая путь.

Я сделалась каменная с тех пор, как увидела его со своей сестрой.

- Рене, пожалуйста, прости меня, пожалуйста, - осмеливаюсь посмотреть в его глаза, но сделав это, сразу же жалею.

Все клетки тела ломаются, и я готова разреветься прямо здесь и сейчас, замок почти ломается, но я держусь. Нельзя плакать. Не надо слез... Его изумрудные глаза с болью смотрят в мои такие же, но я замечаю мешки под глазами, щетину, лохматые волосы... Сколько он не спал?

- Рене, я люблю тебя, только тебя, пожалуйста, прости меня, я идиот, я знаю... Пожалуйста, й-я не хотел, я люблю тебя всей своей жизнью...

Я смотрю на него, приоткрыв рот. Руки Гарри лежат на моих плечах, не отпуская меня, боясь, отпустить меня.

При самой первой встрече Стайлс говорил, что никогда не перед кем столько не извинялся, а сейчас, буквально, унижается передо мной, забыв, ч-что мы на улице в людном месте. Повторяет эти слова, как пластинку, но это делает мне еще больнее...

-Рене, Рене, пожалуйста, прости меня, - он опускается на колени, держа мою руку в своей, но я все еще ошарашенная.

- Я люблю тебя, прошу, мне плохо без тебя...

Мы в разлуке дней пять, но это будто месяц. Да, мне тоже безумно плохо без Гарри, только все. Я не расчувствуюсь... Я закрылась для всех, даже для Гарри, особенно для него.

Слышу всхлип, и словно кто-то задевает стрелу в моем сердце, от чего непроизвольно я сжимаю руку. Гарри плачет, н-но... Срываюсь с места, убегая, куда глаза глядят, чтобы он не догнал меня, иначе, тогда ворота сломаются и я буду пропитана болью.

«Боль хочет, чтобы ее чувствовали.» - спасибо, Хейзел Грейс и Джон Грин, и Питер Ван Хутен, только я еще не прочувствовала эту боль, я не сломалась, я сбежала от боли, поэтому она не может меня найти.

The end flashback.

А сейчас я сижу напротив окна на полу, опираясь о кровать. В одной руке бутылка коньяка, а вторая остается неподвижной. Спокойно, с промежутком минуту, слезы скатываются потихоньку. Нет, я все еще держусь, а эти слезы – это... встреча с Гарри.

Подношу горлышко стеклянной бутылки к своему рту, и небольшое количество горькой жидкости оказывается у меня во рту, а через несколько секунд уже во мне. Не люблю коньяк. Никогда не любила, но сейчас как-то поддерживает, что ли.

- Рене... - отец.

- Дверь была закрыта, - пьяно произношу в ответ.

- Я видел, где ты прячешь запасной ключ.

- Значит, перепрячу, - и снова делаю глоток.

Чувствую, что отец садится рядом на пол, но я никак не реагирую. Какого черта ему вообще здесь надо?

- Не хочешь рассказать, что случилось? – он хочет взять бутылку, но я отодвигаю от него чуть дальше, показывая, что это только мое.

- Тебе – нет, - моя усмешка.

- Из-за Гарри?

- Так заметно?

- Знаешь, твой Гарри хороший парень, - и это режет мне уши.

Из меня вырывается усмешка, даже пару секунд я смеюсь, потому что это полный бред.

- Он ударил тебя.

- Тем не менее, Гарри не побоялся встретиться со мной, чтобы поговорить о тебе. Он хотел защитить тебя, Рене, а твоя защита – самое важное для меня.

- Для тебя самое главное – деньги, мое отличное образование и-и-и-и все.

- Я стараюсь для тебя, обеспечить тебя всем, чтобы ты ни в чем не нуждалась...

- Но мне нужно не это, - перебиваю его, - мне нужна банальная отцовская любовь, так же, как и материнская. А вы всю жизнь пичкали меня нянями и дополнительными занятиями.

- Рене, я... н-надеялся, что делал все правильно.

- С самого детства я мечтала съездить с тобой в Диснейленд, но ты даже не знаешь, что это такое, а мне уже почти двадцать один год.

Он ничего не говорит, а мне уже все это осточертело.

- Уйди, пожалуйста.

Папа хочет что-то сказать, но вместо этого молча встает и выходит из комнаты.

Я же сказала. Я для всех сейчас закрыта. Даже для самой себя...