За гранью

***

Они узнали всё слишком быстро.
По телевизору в утренних новостях об этом не крутили, да и навряд ли кто-либо предал бы разглашению такую ужасную информацию. Но они знали, словно почуяли запах крови.
— Доброе утро, Рин. Мне нужен Атом.
Кларк стоял на лестнице и не знал, что делать: бежать будить Атома и дать ему шанс побега, но тем самым сдать его с потрохами, или же стоять на месте и узнать, чего хочет гость. Рин пожала плечами и свободно ответила:
— Доброе, но я не знаю, где он.
— Мы в курсе, что он здесь. Не скрывай его. По-хорошему.
— А если по-плохому? — поинтересовалась Рин.
Гость вздохнул.
— Найти его, — холодно приказал он и накинулся на Рин, заломив той руки и приставив к стенке. От гостя не могли утаиться ужасные синяки на шее девушки. — Ты, наверное, знаешь, что произошло, — проговорил он и провел ладонью по шее, отбросил ниспадающую прядь волос и внимательно оглядел посиневшие места. Гость приставил ладошку к шее, обхватил её, подобно вчерашнему парню, чуть не задувшему Рин, и произнёс: — Это явно не его руки. Тогда, скорее всего, он пытался тебя спасти.
Двое в это время уже пронеслись по лестнице и чуть не спустили с неё застывшего в страхе Кларка. Даже если бы он побежал, даже если бы предупредил, это не принесло бы результата хорошего, их всё равно бы поймали. Когда дверь в комнату Атома распахнулась, тот уже ожидал своего ареста.
— Это будет твоей виной, — сказал гость Рин.
Слова эхом отразились внутри Рин. Что это значит? В каком смысле её вина? Она пихнулась, а взгляд её дрогнул, но выкарабкаться из цепкого замка рук она не могла. А затем девушка увидела, как Атома под конвоем спускался вниз; он улыбнулся ей и дотронулся до плеча знакомого. «Все в порядке, отпусти её», — проговорил он и продолжил шаг.
Когда Атом переступил порог, когда его образ стал размываться в прохладном утреннем тумане и растворяться в нём, Рин внезапно подумала, что видит его в последний раз, и паника охватила её тело. Она не хотела оставаться одна, не хотела вновь переживать ужас одиночества, не желала сойти с ума. Она ринулась вперёд, но тут же остановилась и вместо того, чтобы произнести слова, камнем лежащие на её душе, она грозно сказала:
— Итан! — парень обернулся. — Я всегда видела тебя насквозь.
— Во-о-от как, — протянул, глядя через плечо, брат Атома. — Это не угроза, но просто предупреждение: следи за своим острым язычком, он до добра не доведёт. — И подмигнув темноволосой, он захлопнул за собой входную дверь; наподобие родителей, оставил её наедине с прошлым и ушёл прочь, растравив душу и растоптав внезапно зажженные чувства.