За гранью

***

Сакура

Ей нравилось парить в те мгновения, когда у неё оставались лишние крупицы силы — тогда она могла их тратить на то, чтобы осмотреть весь мир. Она могла прыгать по сознаниям людей, зверей, птиц, она могла передвигать свою сущность по воде, по тонкой каемке никому невидимому барьеру, который она, кстати, ощущала сильно, как никто больше. Маленьким полупрозрачным голубоватым сгустком она передвигалась между одним живым существом и другим: чувствовала лучи солнца на лице, лапами касалась мягкой травы, наблюдала за голубым небом и парила в нём. Сакура не могла насмотреться окружающим миром, не могла расстаться с ощущениями свободы и этого мимолетного счастья.
Но, в конце концов, ей всегда нужно было возвращаться.
Как и обычно, Шион ждала её. Она сидела на полу, подогнув под себя колени, с закрытыми глазам, и казалось, будто она спит; но, как только Сакура приходила в себя, Шион уже просыпалась.
— Ты, как и всегда, здесь, мой рыцарь, — проговорила Сакура и раскрыла глаза.
Она не видела ничего. И не могла видеть. Когда-то давно, когда она была ещё совсем-совсем маленькой, она могла и сама передвигаться, и сама наблюдать за окружающим миром. Но затем, после тяжелых, долгих тренировок, она потеряла всё то, чем так дорожила, и стала идеальным провидцем. Девушка могла точно определять будущее и давать прогнозы, она научилась за одну секунду перепрыгивать в тела живых существ и управлять ими, если потребуется. Однако разве эти силы заменят ей жизнь? Разве они смогут восполнить то, что розоволосая стала марионеткой?
Шион протянула руки и крепко сжала ладони своей хозяйки. Она могла не говорить ничего — Сакуре требовалось лишь ощущать присутствие кого-то надежного.
Ей всегда не хватало собственных глаз. Она могла видеть лицо Шион глазами других, себя — глазами своего рыцаря, но это «зрение» не заменит ей её собственное. Сакура хотела бы посмотреть на Шион, чтобы она увидела, как много чувств у девушки к ней накопилось за эти годы. Но...
Хис вошла также неожиданно, как исчезает порой. Они бросила короткий приветственный взгляд на Шион и устремилась к шкафчикам, где бабушка хранит свои травы, настойки и различные волшебные штучки. Она аккуратно перебирала все свертки и читала надписи на бутыльках. Её руки были стерты в кровь — на пальцах и ладонях красовались грязные бинты.
— Ему не лучше? — поинтересовалась Шион. Хистория отрицательно покачала головой.
— Ничего не помогает. Рана заживает, но затем вновь открывается из-за того, что он принимает наши лекарства. Однако без них он не выносим. — Хис сжала ладони в кулаки. Она терпеть не могла, когда Атом скулил от боли, словно маленький волчонок. Пожалуй, тогда она была солидарна с Роки: ужасно хотелось откусить ему голову, чтобы не слышать больше эти предсмертные вскрики. Предсмертные — именно. Инфекция распространялась по его телу, какими бы усилиями Хис не пыталась её искоренить. И это происходит довольно быстро. Лекарствами с этой стороны она задерживает её распространение, однако вылечить не может. Единственное, что его может спасти — возвращение домой.
А затем девушка зарычала — от злости и безысходности. Она ударила кулаками по полу, с негодованием глядя куда-то в пустоту. Ей было противно, что она не может ничего сделать, что она, скорее всего, не выполнит обещание, данное Сакуре — спасти этого человечишку. Хис было даже отвратительно осознавать сам факт того, что она не может спасти обычного человека, хотя дала себе обещание ещё много-много лет назад: больше никто не погибнет.
— Хис... — слабым голоском проговорила розоволосая. — Я могу попытаться.
Девушка-волчица резко вскочила и направилась к выходу:
— Нет, это убьёт тебя. Если выбирать между вами, я предпочту твою жизнь.
— Но тогда умрёт ещё больше людей...
Она замерла у порога, прикоснувшись к плетёной циновке, используемой летом в качестве двери. И руки её задрожали.
— Хистория, послушай меня. Если ты приведешь незнакомца ко мне завтра на закате, я смогу сохранить в себе немного жизненной энергии, чтобы передать её ему.
— Но ты умрешь! Ты не столь сильна!
— Ну и пусть, — хриплым голосом ответила Сакура, в котором слышалась её слабая улыбка. — Хоть так я сниму с себя оковы бремени.
У Хистории защемило в груди. Она прекрасно понимала, что чувствует Сакура, которая всю жизнь пронесла на себе клеймо марионетки. «Волчица» и сама была такой — обреченной на вечное существование со своим «предназначением». Только вот Хис была изгоем, а Сакура — нет. Хис могла путешествовать по миру, Сакура же могла быть всего лишь сломанной куклой.
Сколько же боли и слез нужно этому миру? Сколько страданий, чтобы ему существовать? Они обе, обделённые судьбой и наделённые особыми метками судьбы, пережили столько горестей, что уже не счесть.
Сакура прекрасно помнила, что нашла этого запуганного волчонка у подножия горы, спрятавшегося в корнях старого дерева и укутавшегося листьями. Рядом с ним было обличие духа-волка, охранявшего покой девушки. И тогда Сакура, обернувшаяся лисой, подошла к ним поближе и, разбудив странную незнакомку, пригласила к себе домой. Хистория с опаской шла за зверем, который с ней говорил; она ещё ни разу в жизни не встречала Стража, а уж тем более не видела, как те могут перемещать своё сознания в тела живых существ. Однако она искала их поселение, но найти так и не смогла, и, собственно, понятно, почему. Поселение скрывалась за могучим покровом зелени деревьев, почти на самой верхушке горы, в той части, куда резко сворачивает совершенно незаметная тропинка, изгибая выступы скалы. И когда перед глазами человека открывается могучий водопад, взгляд встречается с одиноко раскачивающимся веревочным мостом, ведущим с одного края скалы на другой, где и раскинулось небольшое поселение с куполообразными крышами кирпично-красного и коричневого цветов.
И когда же они подружились? Хм-м-м, кажется тогда, когда Хис забрала из своей комнаты Сакуру. Девушка-волчица, обладающая невероятной физической силой, которая так не совмещается с её хрупким видом, забросила розоволосую себе на спину и пронесла на себе её долго-долго.
— Куда ты меня ведешь? — спросила тогда Сакура.
— Ты должна увидеть это место, — непринуждённо ответила Хис, хотя и прекрасно понимала, что Сакура просто не может видеть.
А затем, когда они остановились, Сакура почувствовала легкое дуновение ветерка и нежное прикосновение лепестков цветов. Все чувства были в ней крайне затуплены, но это не значит, что она совсем ничего не чувствовала. Именно тогда Хистория позволила Сакуре запрыгнуть в неё, чтобы та смогла почувствовать всё сполна и увидеть красоту, которую Хис ей обещала. Поблизости не было Шион, которая всегда являлась этим спасительным сосудом, а Хис была очень добра. И именно тогда Сакура точно убедилась, что за маской из льда и холода скрывается очень чистая и добрая душа девушки. В тот день Сакура полюбила маки и те маковые поля, которые искала для неё Хистория.
— Я могу помочь, — Сакуру вырвала из раздумий Шион. — Я одолжу тебе свою энергию, которую я так долго собирала. Всё будет хорошо. — Шион погладила большим пальцем ладонь Сакуры, говоря о том, что девушка может рассчитывать на неё. В конце концов, разве не Шион её рыцарь? Разве не она должна отдавать жизнь за розоволосую?
— Ладно. — Хистория кивнула. — Теперь осталось придумать, как его провести сюда и остаться незамеченным.
— А ты не слышала? — удивилась Сакура. — Завтра намечается праздник. Твой отец выдает тебя замуж.
— Отлично! — воодушевилась Хис. — Тогда мы сможем затеряться в толпе, и никто не будет спрашивать, что это за незнакомец. Туземцев здесь будет полно!
Шион улыбнулась.
— А тебя не смущает, что они приедут праздновать твою помолвку? — задаёт вопрос она.
И тут до Хистории наконец-то доходит значение этого слова.
— Вот чёрт! — произнесла она и прижала ладонь ко лбу. А она так надеялась на ещё пару месяцев свободы...