За гранью

Рин

Когда родители погибли, не осталось никого близкого, кто бы мог её утешить. Она крушила всё, что попадалось ей под руки, разносила весь дом, сливала свою ярость на других людей и пыталась заглушить свою боль ещё большим притворством. И всё бы так и продолжалось: Рин всё так же обвиняла бы себя, затем начинала бы всё отрицать, а после винить родителей, снова винить себя, снова родителей, — пока она не открыла для себя страшную тайну. 

Спустя неделю после известий об их смерти, Рин начала замечать странные вещи, творящиеся в её доме, словно бы кто-то постоянно колотил по трубам и то и дело скулил. Сначала Рин это настораживало, а затем начало раздражать, её выводило из себя абсолютно всё, а уж шум, тем более. И она стала искать источник шума, а отыскав, ужаснулась.
Кто бы мог подумать, какую тайну скрывает её семья. Кто бы мог подумать, что скрывается на нулевом этаже их дома. Когда Рин по совершенной случайности, идя на странный звук, нашла там тайную кнопку, открывающую потайную дверь, она даже и бровью не повела. «Ну, подумаешь, её родители были фетишистами, скрывающими какие-то фетишистские взрослые штучки от глаз своего чада в таком вот месте», — подумала она в тот момент. Как жаль, что никто ей не треснул по голове от такого легкомыслия.
Скрывшись за потайной дверью, замаскированной под книжный шкаф, она оказалась в подвальном помещении, окруженном со всех сторон шкафами, стойками и стеклянными витринами, на которых красовалось всевозможное оружие. Что-что, а даже это не удивило Рин. Но, когда, преодолев очередную дверь, она оказалась в камере пыток, девушка по-настоящему удивилась. «Да чем они здесь занимались, чёрт возьми!» — пришло в голову ей. На крестообразных балках висел человек, прикованный к своему кресту не только наручниками, но и мощными гвоздями, словно бы его приговорили к распятию. Он уже не истекал кровью, но, тем не менее, это не мешало ему быть всему в засохшей корке крови. Рин всего лишь на мгновение удивилась, почему он всё ещё дышит, как он остался жив, если всё это время, которое родителей не было, за ним никто не присматривал. А затем она тут же бросилась к странному человеку, чтобы помочь ему.
— Сейчас я вам помогу, — проговорила она и ринулась искать ключ от наручников, а также что-то чем можно было бы вытащить гвозди из тела.
На самом деле Рин и понятия не имела, где могут храниться ключи или хоть что-то, что могло бы ей помочь с поиском. Хотя бы одна маленькая подсказка... Найдя странный изогнутый предмет, подобно миниатюрной кочерге, она стала вытаскивать уже приросшие к коже гвозди, то и дело извиняясь и прося прощения за причиненную боль. Кровь рванула из раскрытых ран, пленник на одном издыхании стал стонать, а Рин ещё чаще совершать вдохи-выдохи от такого стресса. А затем, когда самоё ужасное осталось позади, Рин понеслась на кухню, чтобы налить стакан воды и напоить им этого несчастного. Честно слово, она даже и представить не могла, что её родители настолько ужасные люди. Кем они были на самом деле? Чем занимались? Для каких целей мучили этого человека? И по какой настоящей причине они погибли?
Всё, что Рин испытывала в тот момент — это лишь разочарование, непонимание действительности и жалость к несчастному заложнику. Уже тогда Рин поставила в своей душе барьер, уже тогда она училась засовывать свои чувства в потайной ящик и прятать их в глубинах души, уже тогда она внушала самой себе мысль об отсутствии собственных эмоций.
Сама того не понимания, она бормотала себе под нос «Вот, держите, глотайте», когда пыталась напоить бедолагу, но огромных усилий прилагать даже не стоило, как только живительная влага дотронулась до пересохших губ пленника, он тут же рефлекторно начал глотать её, чтобы спастись.
— Пожалуй, моих медицинских знаний хватит, чтобы понять — достаточно, — проговорила Рин и отняла от губ несчастного стакан с водой. Она всё правильно понимала, нельзя давать слишком много воды человеку в таком состоянии. — Вы... вы можете говорить? — спросила она у мужчины.
Нет, вернее это был не мужчина, это был молодой человек, от силы годов двадцати четырёх. На глазах у Рин на лице человека стал проявляться приятный, чуть загорелый тон кожи, а глаза стали наливаться жизнью, словно бы в них потихоньку что-то оживало, словно бы от злосчастного глотка воды его тело пробуждалось после долгого сна. И тут Рин осенило.
— Знаешь, где лежит ключ? — Она резко перешла на «ты».
Парень кивнул и обратил голову в сторону многочисленных ящиков. Рин поняла этот жест, она стала обыскивать каждый ящик, чтобы найти хоть что-то похожее на ключ, а затем отыскала даже несколько стопок ключей, абсолютно идентичных друг другу. Подбирая нужный ключ к оковам, она то и дело ругалась от нетерпения, когда ключи раз за разом не подходили к замку. Но затем наконец-то послышался долгожданный щелчок внутри наручников, и они раскрылись, высвобождая наружу человека. Руки парня повисли, и он чуть был не упал на пол, но девушка вовремя успела подхватить его и помогла примоститься на полу.
— Я знаю, что это звучит попсово и банально, но... всё в порядке? — проговорила она, на что получила смешок от парня. Да, действительно, какой тут «в порядке?». — Подожди здесь, я поищу аптечку.
Рин поспешила в ванную, чтобы достать сумку с медикаментами, а также схватила несколько нераспечатанных бинтов, чтобы перевязать ими раны. Она даже схватила шприц с вакциной, чтобы вколоть ему, — хотя навряд ли это ему нужно было, раз он не был поражён заражением крови и всякими другими заразами на протяжении столького времени — даже не считаясь с тем, что уколы-то ставить она не умеет. К слову, Рин даже не задумалась в этот момент, почему он протянул так долго с таким положением дел и почему к нему не прицепилась никакая зараза за всё это время?
Оказавшись вновь в подвальном помещении, она стала выкладывать все медикаменты из сумки, бурча что-то себе под нос.
— Я понятия не имела, что здесь творится. Пожалуйста, я надеюсь, ты не подашь в суд? Я здесь совершенно не причём, это всё моя семья, наверное, отец с матерью — они постоянно скрывали от меня много всякого. — Рин взяла руку пленника и собралась простерелизовать рану на ладони, но её там не оказалось. Абсолютно здоровая, без каких-либо увечий, без раны, которую Рин раскрыла совершенно недавно, вытаскивая гвоздь. Ей не могло это привидеться, она была уверена в своей правоте. — А? Что за чёрт? — задалась вопросом она, осматривая ладонь, а затем перевела взгляд на другую ладонь и на ноги — ни единого следа от заключения. К тому же, она заметила, что молодой человек чрезвычайно окреп и стал более здоров на вид, словно бы в него вкачали усиленную сыворотку регенерации и восстановления после долгих мук — может быть, военные и изобрели такую, но девушка ничего о ней не слышала, только если в собственных мыслях.
— Твои родители? — наконец-то подал голос пленник. Наверное, только дурак не смог бы заметить в его голосе раздражение. Голубые глаза стали наливаться кровью. — И где же они?
— Они... — Рин подавила комок, подступивший к горлу, — скончались.
Тогда незнакомец неожиданно рассмеялся. Рассмеялся так, словно бы всегда знал, что так оно и кончится, словно бы ждал их смерти с нетерпением.
— Грязные ублюдки! Поделом им. Но... раз их нет, — начал парень. Он схватил Рин за волосы и откинул на себя, заглядывая в её глаза, полные недоумения и отчаяния, — значит, мне придётся отомстить тебе. Ты не против, если я немного поиграюсь с тобой? — Парень улыбнулся. На его руке неожиданно проявились огромные ногти, нет, даже когти, он провел ладонью по щеке Рин и сделал небольшой разрез на линии скул, а затем прижался губами к тоненькой струйке крови и провел языком по ране. — А-а-а-ах! Как вкусно!
Казалось, он получал удовольствие не только от криков девушки, но и от того, что наносил ей телесные увечья. С каждым новым разом рана оказывалась всё глубже, и крови становилось всё больше. Глаза незнакомца совсем залились кровью, а на лице появился звериный оскал.
— Я хочу ещё, больше-больше! — Ему уже было мало легких порезов на руках Рин, он стал переходить на более «мясистые» части тела. А затем, когда напился кровью досыта, он поставил бедную испуганную девушку перед фактом: — А теперь я тебя нежно выпотрошу!
Его тело стало переходить в пугающую форму: огромную, мохнатую, костлявую, наводняющую ужас. От самой этой «формы» веяло опасностью и пахло кровью. Рин ухватилась за эти пару секунды, пока незнакомец, что был ею освобождён, переходил в стадию монстра, и вырвалась из западни, направившись к выходу. Но было слишком поздно. Он схватил её — монстр, похожий на тех, что показывают в дешевых фильмах ужасов, а может, и не дешевых вовсе — и приставил звериную лапу к груди Рин, к месту, где должно было быть её сердце.
— С тобой было весело, — прорычал он.
— А станет ещё веселее, — ухмыльнулся кто-то за спиной девушки и выстрелил.
Дротик попал в плечо монстру, и того сразу же скрутило — он выпустил из лап Рин и стал хвататься за свою грудь так, словно готов был её разорвать. К слову, так и было. Монстр стал раздирать свою грудь в клочья, вопя от нестерпимой боли, а потом... он стал таять, словно мороженое под солнцем. Рин упала на колени, держась за горло и тяжело дыша, но, как только оправилась, сразу же обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. И, честно говоря, она даже не удивилась. Перед ней стоял он — главный в семье Леонхард, защитник и отец Мики. На мысли об «отце» Рин, сама того не заметя, брезгливо прыснула.
Чему тут удивляться, если такие тайны она узнала о своей семье, а она была прочно связана с семьёй Леонхард? Вот именно — ничему. Гость опустил пистолет и спрятал его в кобуре, пристегнутой к ремню на брюках, а затем утаил следы оружия от людских глаз под длинным черным пальто. Хорошо уложенные волосы, строгий костюм в любое время дня и ночи и длинное черное пальто — типичные признаки отца семьи Леонхард.
— И что это было? — грубо спросила Рин.
— Не хочешь сказать «спасибо»? — поинтересовался мужчина. Рин прыснула и поднялась на ноги, царапины всё ещё кровоточили, но они ничто по сравнению с раной в её груди. А вот шея — это тяжелее, теперь, скорее всего, будут синяки. — Хотя да, ты же никогда не скажешь подобное такому человеку, как я, но это не столь важно. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Протеалитические*(2) ферменты. Это был дротик с протеалитическими ферментами.
Рин призадумалась. «Хм, если в организме будет чересчур много этих ферментов, то количество образующихся протеаз будет чересчур большое: это вполне может заставить организм растаять буквально за секунды», — подумала Рин. Да, не зря ведь она была отличницей учёбы. Но даже этот факт не столь её волновал, как то, что член семьи Леонхард спокойно отнесся как к монстру, так и к его убийству, и самое главное — он знал, как его убить в считанные секунды.
— Неужели вы тоже? — спросила девушка, а затем прижала ладонь ко лбу и покачала головой. Нет, она неверно формулирует вопрос. Черт возьми, она не может теперь адекватно мыслить! Тело ноет, но одновременно и поёт от избытка адреналина в крови. В этот момент-то Рин и поняла, что ей нравится это чувство, что она вновь хочет почувствовать его в момент приближения смерти. — Кто вы, вообще, такие и чем занимаетесь? И каким образом здесь замешана моя семья и этот парень, превратившийся в нечисть из сериалов и растекшийся блевотиной здесь на полу? — Рин понимала, что её грубость просто зашкаливает, но не могла ничего поделать. Как же она ненавидела этого человека.
— Может быть, сначала поднимемся наверх, ты приведешь себя в порядок, и мы спокойно поговорим за чашечкой чая? — слукавил мужчина.
Рин сузила глаза, глядя на этого человека. Да, наглости ему, как, собственно, и ей, не занимать. Темноволосая пожала плечами и кивнула. Что ж, ей, и правда, не помешал бы горячий душ. Она поднялась на первый этаж и сказала мужчине, чтобы брал, что ему пожелается. «Если ему так хочется, пускай сам готовит себе чай, я не гостеприимная хозяйка». Душ действовал на девушку успокаивающе, царапины ныли, а особенно глубокие продолжали немного кровоточить, но Рин залила их лекарством, дабы обеззаразить и заставить кровь свернуться. Сойдя на бамбуковый коврик, она оглядела ущерб в зеркале — придётся наложить много пластырей и носить свитера с высоким горлышком, пока всё не придёт в норму.
Гость свободно расположился за столом и уже давно ожидал девушку.
— И что за информацию вы способны мне предложить? — проговорила Рин, присаживаясь напротив своего собеседника, чтобы глядеть ему в глаза и в случае необходимости улавливать ложь.
— Твои родители ни во что тебя не посвящали, потому что хотели защитить тебя, — начал было мужчина. Рин прыснула.
— Как попсово, — перебила она. — Так и начинают свои речи все актеры в сериалах. Можно без вот этих формальностей?
— Как пожелаешь. — Он пожал плечами. — Суть в том, что мы охотимся за подобными отродьями, что ты сейчас встретила, их убить очень сложно, но благодаря высоким технологиям нашего времени мы нашли прекрасное биологическое средство. — И тут он вытащил небольшую капсулу с чем-то жидким в ней. — Ты видела, как оно действует.
— И к чему это?
— Чтобы контролировать этих животных. Они настоящие звери, убивают людей в одно мгновение, потрошат их и наслаждаются лишь одной частью человеческого организма — сердцем.
То, как монстр приставил свои лапы к груди Рин, то, как он прикоснулся ногтями прямо к месту, где находится сердце.... Всё это не лгало. Да, действительно, так и есть. Рин сразу же пришла к этому выводу.
— Но они не единственные монстры. Мы столетиями изучали их происхождение, но так ничего и не обнаружили, кроме каких-то баек, которые берут за основы фильмов. Но зато мы обнаружили кое-что интересное — ложный народ.
Рин слушала с упоением слова Леонхарда, и, как ни странно, верила ему. Ничего не удивляло Рин, она всё принимала как данность. Если какая-то потусторонняя сила существует, то путь так и будет, разве её это волнует, пока её не задевает? Ну, подумаешь, по незнанию она случайно столкнулась с одним из них, теперь девушка будет осторожнее и постарается обходить стороной подобные вещи, ведь ей всё равно.
— Ложный народ?
— За нашим городом, когда открывается лесополоса, существует, по словам из старых бумаг, небольшая деревенька, где живут люди, отбирающие души. За ними мы тоже ведём охоту, но никто уже долгое время не видел их. Некоторые считают, что эта «легенда» давно уже канула в лету или даже никогда её и не существовало, просто больная фантазия очередного недописателя. Однако... Мы заметили, что никому не достичь того места: ни людям, ни самолётам, ни животным, словно это место — бермудский треугольник, не подпускающий никого вблизи. Просто-напросто люди туда не доходят, как и животные, а самолёты не долетают.
— Пишите романы — у вас хорошо получается, — съязвила Рин.
Гость поморщился, не ожидая услышать подобное после всего, что случилось.
— Ты думаешь, что я шучу?
— Да мне плевать. — Рин вызывающе глянула на собеседника и довольно серьёзно продолжила разговор: — Плевать на каких-то там монстров, на ложный народ, на убийства. Никто из них и гроша ломанного не стоит, чтобы я на них обратила внимание. Если вы думали, что, рассказав мне это, сможете обратить меня в свою «веру», то глубоко ошиблись. Я и пальцем не пошевелю — буду продолжать жить своей обычной жизнью.
— Но ты должна продолжить дело своей семьи, чтобы ветвь ваших знаний не оборвалась! Ты должна стать наследницей, обязана стать одной из нас! — Слова Рин настолько возмутили Леонхарда, что он вскочил со стула и ударил кулаком по столу, будто пытался достучаться до черствой души Рин. Хотя можно ли назвать её черствой, если она, пусть и по незнанию, помогла этому монстру?
— Я никому ничем не обязана. Никто никогда никому не обязан. Это моя жизнь, разве нет? — поинтересовалась темноволосая, но затем до неё дошёл истинный смысл слов, сказанных мужчиной напротив. И её буквально затрясло от страха. — Постойте, вы хотите сказать, что Мика... тоже? Что она тоже должна будет стать?
— Нет, Мика ничего не знает, и она не узнает, пока жив мой старший сын и дочь. Знания наследуют лишь старшие дети, а младшие обычно находятся в стороне, обделенные этим богатством.
— Богатством, значит. — «Как лицемерно». Рин отпустило, и она вновь ухмыльнулась. Похоже, это уже вошло в привычку. — Вот как! — свободно сказала она. — Ну, теперь, пожалуй, вам пора, до встречи! — И она стала выпихивать из дому не прошеного гостя. Да, Рин — неблагодарная стерва, и она понимала это, но ничего не могла поделать, такой вот она теперь была. Не сказав даже ласкового словечка за её спасение, она заперла за гостем дверь и выдохнула. Теперь её очередь искать ответы.
К слову, а почему Леонхард появился так внезапно и, кхм, вовремя? Откуда он узнал, что Рин нашла этого человека на нижнем этаже и что тот попытается её убить, что нужно идти на помощь? Хотя второй вопрос глупый — это было вполне очевидно, что он захочет её убить. Но вот всё остальное...
Спустившись вниз и внимательно оглядев помещение, Рин сразу же нашла ответы на свои вопросы — рядом с «дверьми» было устройство, отвечающее за открытие и закрытие потайной двери, вероятно, так и смогли отследить её действия. Порывшись в вещах и оглядев весь арсенал, в потайном ящичке рабочего стола девушка обнаружила дневник её матери и внимательно стала изучать его. Одна из записей гласила:
«Сегодня ложный человек забрал душу моей сестры. Он просто буквально высосал её из тела и забрал с собой. Я ненавижу их. Я ненавижу их всех. И я убью их».
И одна из последних записей:
«Столько лет прошло с тех пор, как мы ударили по их деревне. Прошлая группа была полностью разгромлена, и мы не знаем результатов экспедиции. В любом случае нам стало ясно, что они опасны, но не выражают никаких признаков агрессии, пока мы не зайдем на их территорию. Но как же мне хочется пойти в одиночку, чтобы отомстить этим тварям.
На днях вылетаем с мужем на очередное задание — опять эти собакоподобные жрут людей пачками. Нужно с ними покончить, а после рассказать всё Рин — хватит уже жить ей в неведении.
Заложник не подает признаков жизни, хотя он жив. Вероятно, смирился со своей участью».
И тут дневник обрывается, сколько бы девушка его не листала. На страницах ей часто встречалось до боли знакомое имя из восьми букв, а также постоянные сожаления о содеянном и мечты о «вернуть бы всё назад».
— Черт! — прыснула Рин и прижала кулак к груди, склонив голову. Её сердце разрывалось от боли на части.

Примечания:2* — Протеазы, протеиназы, протеолитические ферменты — ферменты из класса гидролаз, которые расщепляют пептидную связь между аминокислотами в белках.