За гранью

***

Атом уже давно знал, что под их городом залегает громадная система подземных тоннелей, с помощью которых вервольфы передвигаются из одной части города в другую, потому, когда он спустился в темную, почти не освещенную, канализационную, ничуть не удивился. Какое строение, длину, проектирование имеют эти туннели, было ему неизвестно, но каким-то образом он с самого начала знал, куда нужно поворачивать, ещё до того, как это делал Итан.
К слову, Атом ничуть не удивился, что его констеблем стал Итан, вот если бы это был отец, да, он бы ещё удивился, хотя и не факт. Рыжеволосый осознавал, что они узнают обо всём очень быстро и придут за ним, чтобы наказать, и он уже был готов этому морально. Он убил человека, пусть и не осознанно, а теперь нужно восстановить равновесие в мире, теперь он должен быть наказан. Всё верно.
В огромном расширении одного из канализационных туннелей парень увидел скопление людей, точнее полулюдей, подобных Атому. А ещё он увидел отца, на лице которого не дрогнул ни один мускул, когда Атом появился в поле зрения. Сейчас здесь собрались только главы своих малых подкланов в рамках одного большого сообщества, и все они перешептывались между собой, рассказывая о чрезвычайной не компетенции одного из них.
— Прошу внимания, — проговорил один из присутствующих. — Наше собрание начинается, пожалуйста, по очереди выскажите свои мнения.
— Виновен, и это не обсуждается.
— Виновен.
— Виновен!
И все различные «виновен» посыпались со всех сторон, а когда же очередь дошла до самого Атома, он признал свою ошибку. О боже! Ошибку! Убить человека — ошибка! Это чрезвычайная дикость, но никак не ошибка! Как он мог, вообще, о таком подумать?
Человек кивнул, он посмотрел через плечо, куда-то в темноту, и, покорно поклонившись, задал свой очередной вопрос:
— Вы согласны с этим решением, мой господин?
Человек в мантии, восседавший на чем-то очень похожем на трон, окруженный двумя людьми с обеих сторон, кивнул и махнул рукой, спрятанной в перчатке, а после откинул голову и оперся ею на ладонь, не раскрывая своего лица под покровом темной ткани. Люди довольно улыбались. Атом сразу же догадался, что их «господин» дал добро на вынесение приговора и собрался с силами.
— Единогласно была признана вина этого молодого вервольфа, не способного себя контролировать, — проговорил человек. Точнее человек с бо-о-о-ольшой оговоркой. — Скажи, ты знаешь, что будет твоим наказанием? — обратился он к Атому.
Парень нахмурился и с некой неуверенностью ответил:
— Ну... Мне нельзя будет повернуть назад. — И зал залился хохотом, да таким, словно Атом сказал самую большую глупость на свете, от чего парень чувствовал неловкость. Да чего смешного-то? Он сказал то, что знал.
— За нарушение табу твоим наказанием становится смерть, — холодно выдаёт кто-то из толпы.
Смерть?!
Атом почувствовал, что эти слова звенят у него в голове. Ноги стали ватными, и земля начала уходить из-под ног. Нет, он не согласен! Он не хочет умирать! Не на такое наказание он рассчитывал, не для этого спас Рин даже ценой жизней других, не ради смерти позволил монстру завладеть собой!
— Уведите его в камеру, наказание придет в исполнение на закате.
И что же Атом чувствовал, когда его уводили, схватив за руки, словно политического преступника, и тащили так, будто он несчастная дворняжка с улицы? Страх объял его сердце, мысли о предательстве его вида въелись ему в голову, а тело отказалось подчиняться, да и сознание, к слову, тоже.
Парень бросал взгляды на толпу, стараясь увидеть брата и отца, а найдя их, смотрел в их лица так, словно искал в них поддержку или спасение. Но всё было тщетно. Ни у одного из них не дрогнула ни одна мускула на лице, никакие эмоции не выражались, а в глазах читалось лишь одного «Предатель!». Да-да, Атом был предателем, и не будет ему пощады — особенно чётко Атом это осознавал из-за того, что отец следит за порядком в их городе, за всем их видом, чтобы пресекать такие вот неповиновения и нарушения правил. Он предал взгляды вервольфов, он предал их жизнь и ценности, он позволил своему внутреннему «я» овладеть собой и убил две человеческие жизни. Тут было даже не важно, кого ты убил, даже если этот человек был самым отпетым преступником, у тебя не было права лишать его жизни. Ни у кого нет права убивать человека, каким бы он ни был.
Часы, проведенные в темной, сырой и холодной подземной камерой, казались Атому секундами. Он сидел, прижав колени к подбородку, и не мог поверить, что всё закончится так быстро. Слишком мало времени было отведено на его раздумья, слишком мало времени на наслаждение самой жизнью. Шестнадцать беззаботных лет и ещё три года жизни с вечным голодом и мучениями. Неужели эти года были прожиты зря? Неужели ему так и суждено было умереть в девятнадцать?
Когда дверь открылась и на Атома упал луч света, он ещё не был готов к этому, но он не мог позволить себе показать свой страх. Коль выпала такая участь, нужно встретить её по достоинству. Мужская фигура казалась ему смутно знакомой, но парень не мог разглядеть лицо пришедшего. Фигура резко рванула на Атома и схватила его за запястье, толкая к выходу.
— Объяснять нет времени. Пока я отвлекаю охрану, ты должен пройти по этому коридору, никуда не сворачивая, ровно пятьсот двадцать три метра, затем ты увидишь лестницу, поднимись по ней, сверни налево и иди до конца, пока не увидишь свет. Выберись наружу, а после беги в сторону лесной чащи и укройся там. Тебя не должны обнаружить. Ты меня понял? — фигура затрясла за плечи Атома.
Из-за резкой смены цветовой гаммы, всё казалось Атому чересчур светлым, потому разглядеть черты лица человека он смог не сразу, но вот голос — его он узнал в ту же секунду.
— Итан? — удивленно произнёс Атом. Он-то уж думал, что они с отцом уже оставили его, оставили в ту же секунду, когда узнали, что член их семьи нарушил все правила и теперь стал изгоем в своём же народе.
— Не мешкай, скорее! — Итан толкнул Атома в сторону нужного коридора. — Знаешь, мы с отцом считаем тебя предателем. Но только вот я не хочу, чтобы ты умирал.
Атом крепко встал на ноги и кивнул Итану. Он ничего не сказал, потому что не мог ничего придумать. Единственное, что ему оставалось, это исполнить повеление брата. И он ринулся впёред, ища свой выход.
— Спасибо, — прошептал в пустоту Атом, зная, что Итан его услышит.
Итан улыбнулся.
— Мой глупый младший брат.
Атом бежал, хватаясь за призрачную надежду о спасении, с мыслями об уединенной жизни где-нибудь на севере, где будет лишь он, ну, и пару зверей, на которых в случае чего можно будет отыграться. Если вдруг его внутренний монстр вновь выйдет наружу. Он бежал, с грустью и радостью в душе, преодолевая темные туннели, преодолевая лучик надежды в конце туннеля, пустынные трассы и густую лесополосу. Но всё было не так тихо и мирно, как любой мог бы представить, как только Атом выбрался наружу, за ним тут же была отправлена погоня. Они охотились на него, словно на одинокого олененка, выбившегося от стадии и потерявшего свою мать. В лесу они его почти нагнали, но Атом оказался чересчур проворным и смог каким-то образом отбиться от них, пускай даже на секунды.
Парень бежал так быстро, так долго, что ему казалось, он вот-вот рухнет — не настолько Атом был силён в марафонах, да и силы уже были на исходе. Каждый раз когда он спотыкался об камень или сухую палку в темноте, мальчишка с волосами орехового цвета думал, что это конец, если упадет — уже не встанет, но он не падал, а продолжал бежать дальше, каким-то образом удерживая равновесие. И силы необычайным потоком лились в его дело, а адреналин зажигал его сердце жаждой жизни. Парень даже не заметил, как пренебрег самым главным правилом и пересёк загадочный голубой барьер где-то рядом с огромной поляной, и продолжил свой путь.
Но как только через несколько сотен метров ему открылась залитая лунным светом зелёная поляна, на которой отчаянно резвился гигантский, поражающий белизной своей шерсти, размерами и блестящими алмазами вместо глаз волк и девушка, одетая в странную одежду, с поседевшими прядями волос, ниспадающими на лицо. К слову, девушка, освещенная молочным светом луны и ведущая себя так естественно, была чрезвычайно красива, как отметил для себя Атом. Он остановился, не решаясь нарушить их идиллию. Волк и человек. Как такое, вообще, может быть?! Они были похожи на беззаботных детей, не интересующихся ни окружающим миром, ни людьми, а живущих в своём собственном выдуманном мирке.
И что-то тронуло парня в них, в их беззаботности и мимолетном счастье.
Атом сделал небольшой шаг вперед, наступив на сук, которой треснул с таким сильным звуком, словно свалилась сухая ветка с дерева, и остановился. Волк тут же отреагировал на этот звук и устремил свои глаза-алмазы в сторону Атома, заметив его, прячущегося среди кустов и деревьев, в темноте, стал прожигать парня взглядом, скалясь. Девушка отреагировала также быстро, подобно волку, ни на секунду не отставая от него, он прыгнула вокруг себя, словно белка, и встала в странную позу, будто собиралась броситься на темноту, припав к земле. Атому тут же на ум пришла охотничья поза пантеры или даже волка. Точно, волка ведь! Девушка резким движением вытащила из-за спины что-то смутно похожее на кинжал и стала вглядываться в ночь.
И тут их глаза встретились.
Что-то встрепенулось внутри Атома от взгляда этой девушки, что-то заставило его душу трепетать от волнения. Она будто бы заглядывала в самые откровенные и глубокие частички его души, ослепляя блеском своих глаз, что казались странного оттенка в свете луны.
И когда Атом решился сделать шаг, послышался громкий выстрел.
Боль отразилась в его теле, а на рубашке, в месте, где должно быть сердце, расцвела роза, и Атом рухнул, так и успев сделать свой шаг. Птицы захлопали своими крыльями и ринулись в небо, а кровь впервые за долгие года залила поляны священного леса.
Вдох. Всего лишь. Один. Вдох.
Два мира наконец-то столкнулись.Примечания:Значение имён для истории:
Кларк — общительный, скрытный, верный.
Рин — холодная, отчуждённая, неприветливая.
Атом — атомная бомба.
Итан — постоянный, неизменный, сильный, крепкий.