За гранью

***

  "Роки, ты не нашел нам место?" — мысленно спросила у своего тотема Хистория. Но ответа не последовало. Тогда она произнесла: "Роки, вернись!" — и стала терпеливо ждать своего волка.
За те три года, что она провела в скитаниях меж деревеньками, кланами, записываясь в ученики к главным Мастерам, она смогла выучить все повадки своего вольного тотема и знала, что, если даже он не отвечает, он слышит. В материальной форме тотему куда сложнее передать сигнал телепатийно, чем в призрачной, но призрачная форма истощает куда больше, и потому Амарок стал выходить в нее реже. Конечно же, он бы мог переместиться в мир иллюзий, в мир, где живут и наполняются силами все духи и боги, но, подверженный контракту, он не хотел покидать хозяина, тем самым оставив его беззащитным. Хотя её-то и беззащитной? Верится с трудом. Амарок-то и оставил свою метку на Хистории из-за того, что она необычно сильна и стойка и телом, и духом, а ему как раз и нравятся такие души.
Сакура и Шион стояли позади и молча ожидали. Правда, Сакуре так и хотелось сорвать с себя оковы магии, перестать быть марионеткой и наконец-то прочувствовать долгожданную свободу, жизнь своими босыми ногами, ощутить, как через ее голые ступни прямо по лимфе проходит жизненная энергия всех растений этих мест, как в ней происходит тургор и она вырывается из кокона прекрасной бабочкой, свободной, живой, активной, пусть и не долго живущей. Но она лишь марионетка. Искусственный человек. Живой организм, подверженный постепенной безрадостной смерти. Сакура — гибрид кланов Тиши и Барьера, впитавший в себя все самые лучшие способности: провидение, сильную магическую цепь, целительство, но за все это пожертвовавший самым ценным, что у нее было: своей волей и глазами.
Со временем Сакура смогла освоить прием внутреннего зрения в своем клане, и потому стала ощущать и представлять внешний мир, не ограниченный бесконечной черной дырой в ее глазах, а, когда она освоила прием Стражей Барьера, ее глазами стала Шион. Так Сакура и становилась все сильнее, а затем и превзошла любого в клане Тиши, что, собственно, было не удивительно.
Сакура и Хистория поверхностно, казалось бы, так похожи: одаренные с детства, старающиеся превзойти свои силы, набраться умений. Но у каждой свой личный предел, у Сакуры он, кажется, начинается и кончается в одном и том же месте: с попытки сделать что-либо физическое самостоятельно, у Хистории, возможно, этого предела и вовсе нет.
Шион же являла собой защитника. Её роль была предопределена ещё в детстве: из клана Стихий её перевели в клан Тиши, дабы она изучала мастерство данной общины, а затем защищала бы всю оставшуюся жизнь того, на кого ей укажут. И когда же силы Сакуры проявились, Шион приставили к ней. Обе девушки были ещё детьми, однако Шион уже тогда понимала свои обязанности. Так и получилось, что связь между ними обеими намного прочнее, чем между обычными защитниками и подопечными, ведь они связаны узами далекой детской дружбы.
Защитница отдает всю себя своей подопечной и готова расстаться со своей жизнью ради её спасения.
Бледные светло-лиловые глаза Сакуры смотрели, как и обычно, в пустое, темное пространство, а безэмоциональность всегда была на её лице. Лицо же защитницы и напряжено, и удручающе спокойно. Бросив взгляд на неё, и не подумаешь, что она — профессиональный убийца, а примешь её за обычную девушку, правда, немного чудаковатую, одетую в мужское кимоно.
Хистория обернулась к девушкам и предложила для них самый оптимальный вариант ночевки: в домике у её старой знакомой-знахарки, на что Шион согласно кивнула.
Знахарка встретила свою ученицу очень тепло: приняла её в объятья, целовала в щеки, не могла наглядеться на повзрослевшую девочку, возмужавшую и ставшую ещё увереннее за прошедшие годы. Хистория сохранила подарок знахарки, он всё также покоился на груди за одеждой, и заряжался теплом её тела.
После того, как бабушка разлила им по чашечкам особый отвар трав, рецепт которого придумала сама, она села на пол и пригласила всех выпить с ней этот напиток, он позволит им набраться сил для оставшегося дня, а также снимет усталость с дороги.
Сакура сидела в неправильной позе, словно сломанная кукла, но это не причиняло ей никакого неудобства. К сожалению, это такая судьба всех марионеток: чем больше проходит времени после их назначения, чем старше они становятся, тем хуже они воспринимают реальный мир, и вскоре совсем перестают быть людьми. Девушка пыталась самостоятельно держать глиняный сосуд в руках, но руки становились всё более непослушными и будто бы каменели, в таких случаях Шион всегда приходит ей на помощь. Когда марионетки истощены, они совсем перестают двигаться, будто бы их парализует.
Бабушка не могла не понять, кем является Сакура. Действительно, разве так сложно узнать участника клана Тиши, если их характерными признаками являются метки на лбу и слепота?
— Пей, дитя, — обратилась она к Сакуре. — Это поможет тебе на время стать человеком.
«На время стать человеком», — как ужасно это звучит. Будто бы Сакура не является им, будто бы она не была им раньше. Пустая оболочка. Сосуд, лишенный эмоций и самостоятельности.
Зато её козырной картой является способность наблюдать за миром посредством воплощений, как и у всех Стражей клана Барьера, а также провидение — редкий дар, который произвольно может проявиться у любого участника клана Барьера, но не появлявшийся ни у кого уже более нескольких сот лет.
Выпив отвар, Сакура, действительно, почувствовала себя лучше.
Наверное, Сакура — единственная оставшаяся в живых марионетка, чье сознание более не сковывали цепи. И все благодаря ей, той таинственной незнакомке-марионетке, что смогла каким-то образом переписать свой собственный договор и стала живой марионеткой. Она показала Сакуре настоящую жизнь, и та не могла сопротивляться соблазну ощущений, наполнивших её до отказа, однако оковы с тела ей так и не удалось сорвать. А незнакомка исчезла, и, скорее всего, уже умерла — предчувствие у розоволосой такое.
Хистория молчаливо отпивала напиток и смотрела в точку перед собой, будто бы её ничего вокруг не волнует. Но это было не так. Просто за то время, которое она провела с этими двумя, она уже вполне привыкла к этому и знала: ничего страшного не случится. Бабушка перевела взгляд на свою подопечную, она ничуть не испугалась того, что происходило с Сакурой, хотя и это не удивило Хисторию, и затем мудрая женщина обратилась к разноглазой:
— Поделишься ли ты со мной, куда тебя время и дорога уносили?
— Обязательно, — ответила темноволосая, — но не сегодня.
Знахарка понимающе кивнула, и в её волосах зазвенели бусинки так знакомо, что у девушки с седыми прядями по коже прошлись мурашки. Неужели три года назад она была здесь же, проходила ритуал и заключила свой договор, завершила слияние? Неужели когда-то она была настолько слабой и человечной?
И когда она вспомнила о их семерке, о своих друзьях, что некогда у неё были, коих она бросила, даже не предупредив, внезапное чувство вины накрыло её. То самое чувство, что более не преследовало её, но вновь вернулось по прибытию в город. Как бы хотелось сейчас сорваться с места, броситься на их поиски, увидеть знакомые лица, прижать к себе и сказать о том, как она скучала! Как бы хотелось услышать пререкания Гина и Мины, тоненький голосок Асси, увидеть, как самоуверенный Аято вновь отбрасывает волосы с лица, и, наконец, заметить среди толпы рыжие шевелюры Лиссы и Харпера. Ведь теперь их разделяют не тысячи лиг!
Но что если теперь их разделяют убеждения? Ненависть? Презрение? Время может сотворить невиданное с каждым, изменив его кардинально. Это и был второй страх Хистории.
— Сиена бросила мне вызов, — после длительного молчания проговорила девушка.
Старушка удивленно вскинула бровями, а после рассмеялась.
— Ну что от неё ещё можно было ожидать! — воскликнула она, заливаясь смехом.
— Да, но я не хочу разрушать её жизнь. Она знает, что я сильнее и что буду стоять до конца. В любом случае она проиграет.
— И не сомневайся! — перебила Хисторию знахарка. — Сиена слишком уперта и горда, чтобы просто так уступить тебе свой трон, она тоже будет стоять до конца. — А затем старушка вновь рассмеялась, да так, что аж Шион обратила на неё внимания, оторвав своё внимание от Сакуры. — Чувствую, будет представление на славу! Уже вся в нетерпении посмотреть на вашу схватку!
— Вы совсем не меняетесь, бабушка, — легонько ухмыльнулась Хистория. И седоволосую вновь накрыл смех.