Эрика не соврала. Она вернулась через пару часов. Без родителей. Я не знал, радоваться этому или огорчаться, но облегчение я почувствовал. Было ощущение, что я вновь могу дышать полной грудью. До тех пор, пока не начались различные обследования, и я не услышал приговор врачей: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе». Это значило, что всю оставшуюся жизнь я проведу в инвалидной коляске. Я слушал болтовню доктора о том, что мне еще повезло, и что многие люди живут с таким диагнозом и вполне счастливы, с закрытыми глазами я пытался решить для себя, что я чувствую. Страх. Боль. Отчаянье... Смирение. Если подумать, то ноги - это еще малая жертва, главное - руки целы, и я смогу заниматься тем, что больше всего люблю. Писать. Еще с детства я мечтал стать писателем. И к своим семнадцати годам я придумал более двухсот рассказов, историй, повестей. Самая короткая история занимала один вордовский лист, самая длинная - более 150 страниц. Но родители считали это глупостью. Теперь же я смогу писать, не боясь, что кто-то отберет у меня тетрадь или удалит все с компьютера. Ноги - это малая жертва. Подумаешь, не смогу ходить...
- Что, суицидник, не ожидал такого? Думал, выпрыгнешь в окошко и отделаешься легким испугом? - я посмотрел на ухмыляющегося сыночка Эрики. - А тут на тебе! Остался без ножек, - он уселся в кресло, картинно закинув одну ногу на другую.
- Иди к дьяволу, приемыш, - тихо прорычал я. - Я вновь начну ходить, чего бы мне это ни стоило! - приемыш удивленно приподнял брови, а я пораженно замер, осмысливая сказанное мною. Я же смирился...
- Надеюсь, я к тому времени буду еще не очень старым, - ответил парень.Ложь! Все ложь! Ни черта я не смирился! Единственное, что я сейчас чувствую - это злоба. Дикая, безудержная злоба. Хочется рвать и метать. Я злюсь на родителей за то, что они довели меня до такого, за то, что теперь по их вине я - инвалид, а они где-то там сейчас веселятся, обмывая полученные от Эрики права на владение фирмами. Злюсь на врачей за то, что они со своими искусственными улыбочками пытаются меня подбодрить, а у самих в глазах жалость. Подавитесь ею! Злюсь на этого приемыша, что вечно крутится у меня в палате с безразличным лицом и доводит меня до белого каления своей речью. Я сжимаю в руках простынь и медленно, глубоко дышу, сдерживая вырывающуюся наружу ярость. Идите к черту! Все идите к черту! Ненавижу! Ненавижу! От злости на глаза наворачиваются слезы. Я вам еще покажу. Не могу ходить? Ну да, как же. Выкусите, сволочи! Я еще буду танцевать.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Услышанный Во Второй Жизни
Fiksi RemajaКогда ты решаешь выпрыгнуть из окна четвертого этажа, ты ждешь, что умрешь и совсем не ждешь, что выживешь, став инвалидом. И очнувшись в больнице, ты не ждешь услышать, что родители продали тебя, навсегда вычеркнув из своей жизни. Теперь тебе приде...