РАЗБИВАЯ НОЧЬ

***

Львиная крепость осталась позади. Тенистая улица сменилась петляющими закоулками. Воздух больше не пах незнакомкой. Убогие дома душили друг друга в братских объятьях. Дворы-колодцы с натянутой паутиной верёвок и развешанным на них заштопанным бельём. Редкие магазины с перекошенными вывесками. Спёртый воздух, пропитанный нищетой. В эту изнанку жизни Патрик впивался взглядом, собирая в копилку памяти яркие крохи. Совсем скоро они сплетутся воедино, обретут форму. Если необходимый для этого инструмент найдётся.

Резкая боль в боку заставила остановиться, прислонила к кирпичной стене. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Пешие прогулки под палящим солнцем не прошли бесследно: боль не спешила прощаться и дольше обычного сжимала в объятьях. Чтобы удержаться на грани сознания, Патрик начал придумывать набросок новой картины, но босые ноги и чумазое лицо мальчика лет десяти, стоявшего перед витриной магазина и разглядывающего в ней поезд, нагло нарушали гармонию и не вписывались в будущий шедевр. Когда боль отступила, Патрик подошёл к ребёнку, тот не сразу его заметил и вздрогнул, услышав над собой голос.

— Привет, нравится поезд?

— Да, синьор, очень нравится, — неохотно признался мальчуган, оглядев Патрика.

— Как тебя зовут?

— Серхо.

— Ну что ж, Серхо, пойдём покупать поезд.

— Правда? — недоверчиво спросил ребёнок.

Вместо ответа, Патрик толкнул дверь магазина. Колокольчик, висящий над входом, выдал жалобный звон. Глаза не сразу привыкли к полумраку, а странный запах ударил в нос. Патрик поморщился, ощущая на языке привкус времени. Серхо же не смутили ни приглушённый свет, ни запах, и он направился к продавцу.

— Рад видеть вас в антикварной лавке семьи Люстерник, — мужчина за прилавком в жилетке цвета тёмного шоколада и галстуке-бабочке, несмотря на почтенный возраст, был подтянут. — Что вам угодно?

— Добрый день, — Патрик замялся, разглядывая предметы старины. — В вашей витрине стоит поезд...

— Да... Этой игрушке почти сорок лет, — лавочник широко улыбнулся.

— В детстве у меня был похожий.

— Чудесная игрушка, не правда ли? Так вы за поездом? — продавец покосился на Серхо, замершего около прилавка.

— Да. За ним, — ответил Патрик, — Вы принимаете кредитки? Думаю, что у меня не хватит наличных.

— Вообще-то нет, не принимаем, но я и сам хотел отдать игрушку этому сорванцу. Околачивается у витрины дни напролёт, — лавочник перевёл взгляд с Патрика на Серхо. — Забирай. Он твой.

Мальчик рванул к витрине, а лавочник поинтересовался у Патрика.

— Могу ли я ещё чем-нибудь вам помочь?

— Да, то есть, нет. Не думаю, что у вас найдётся то, что меня интересует.

— В лавке Люстерника можно найти всё! Так чего желает ваша душа, синьор?

***

Увлечённые беседой, ни Патрик, ни лавочник не заметили того, как Серхо, в обнимку с игрушкой, выскользнул из лавки, свернул за угол и остановился около человека, поджидавшего его.

— Синьор, я сделал всё, как вы просили.

— Молодец! — Мужчина прислонил трость с головой птицы к кирпичной стене и полез в нагрудный карман пиджака. — Вот, держи.

Две купюры легли в детскую ладонь. Теперь счастью мальчика не было границ.