РАЗБИВАЯ НОЧЬ

***

— И когда ты собирался мне сказать? Чёрт бы тебя подрал, Патрик Нотман! Ты не имел права! Слышишь! Ты обязан был мне сказать! Я твоя жена!

Патрик закрыл глаза. Под пальцами небольшой пульт с кнопкой. Одно нажатие, и придёт медсестра, игла войдёт в трубку, и по венам расползётся обезболивающая дрянь. И что это будет, уже не имеет значения. Очередная доза унесёт прочь от реальности. Выветрит из головы тяжёлый аромат духов жены, смешанный с запахом дряхлеющего тела. Нажмёт на невидимую кнопку, которая выключит все звуки, и он больше не будет слышать голос Мари. Пальцы соскользнули с прохлады пластика и вцепились в больничное одеяло. Искушение удалось побороть с трудом. Жена всё продолжала причитать:

— Тридцать одна роза! Ты слышишь меня? Ты же знал всё ещё тогда! Как ты мог! Ни сорок, ни шестьдесят! Ровно столько, сколько тебе отмеряно. Ты... чудовище! Зачем ты женился на мне? Ты клялся мне в любви и врал, глядя в глаза. Ты врал мне!

Мордашка Мари сморщилась, черты исказились, по щекам потекли слёзы.

— Я не обязан оправдываться. Поступил так, как счёл нужным. Собирался сказать после выставки. И я не клялся. Не преувеличивай. А женился на тебе... Ты же знаешь, мой брат, мягко говоря, тебя недолюбливает. Учитывая мой диагноз, он мог бы оспаривать твои права на наследство. Мы поженились, и теперь ты защищена. Позвони ему, скажи, что я хочу его увидеть.

— Ты слишком слаб, — возразила Мари.

— Не тебе решать, просто позвони.

— Хорошо, где телефон, у меня нет его номера, — нехотя согласилась Мари.

— Не знаю, в тумбочке, наверное.

Маленькие коготки застучали по клавишам, набирая номер. После двух протяжных гудков включился автоответчик: «Привет, меня нет дома, оставьте своё сообщение после «пип», как только вернусь в этот мир, я вам перезвоню».

— Это Мари. Патрик находится в больнице Святого Антония, приезжай, как только будешь в состоянии вернуться в этот мир, — Мари гневно нажала кнопку отбоя и обратилась к Патрику: — От него чего-то другого я и не ожидала. Но ты... как ты мог! Ты всю жизнь мнил себя режиссёром судьбы, всё спланировал даже после смерти!

Сутулые плечи сотрясли рыдания.

— Право, Мари, не надо сцен, — выдавил из себя Патрик, всё сильнее сжимая ткань под пальцами.