Стоя друг напротив друга, они смотрели друг другу в глаза: Сморкала — с насмешкой и презрением, а Иккинг — с решимостью и ненавистью. Зеленые глаза прожигали бледно-голубые, и складывалось ощущение, что сейчас будет настоящий взрыв. Обстановка накалилась до предела, а воздух, можно сказать, уже трещал от напряжения.
По Иккингу табуном пробежались мурашки, но мальчишка собрал всю свою решимость, чтобы не показывать Йоргенсону свой испуг, который грозился завладеть всем телом.
Слух шатена уже ничего не воспринимал. Карасик не слышал ни грозного рычания за спиной, ни угуканья совы где-то вдалеке. Он не обращал внимания на беснующегося сзади в сугробе Беззубика, который сейчас готов был порвать любого, потому что не мог вылезти из этого чертого сугроба. Иккинг смотрел на Сморкалу, направив свой слух, все свои чувства в его сторону. Кажется, что он слышит тяжелое дыхание Йоргенсона...
— Настало мое время, — нарушил тишину Сморкала, а его губы растянулись в насмешливой ухмылке. — Не ждал меня здесь увидеть, да, НИКЧЕМНЫЙ?
Никчемный...
Никчемный...
НИКЧЕМНЫЙ?!
Иккинга взбесило это слово. С того самого момента, когда этого Сморкалу выперли из деревни, его так не назвал НИКТО. Никто над ним не издевался. Мальчишка только-только начал делать успехи, у него впервые стало что-то получаться, и тут на него просто наплевали, назвали НИКЧЕМНЫМ!
— Я не никчемный! — в голосе Иккинга смешалась решимость и... ярость. Мальчишка старался держаться уверенно, стоял ровно, сжал губы.
— Да что ты, — хмыкнул Сморкала, а потом пробежался по шатену взглядом. Когда он увидел железный протез, который Карасик пытался всеми силами скрыть в снегу, брови удивленно поднялись вверх, а ехидная ухмылка стала шире. — Оу, никчемный, я уже и забыл, что ты у нас одноногий герой. Надо же, какая у меня память плохая, я уже забыл, что ты инвалид!
Инвалид...
Он инвалид...
Его. Назвали. Инвалидом.
— Я не инвалид! — вскричал Иккинг, давая волю злости, которая накопилась. Он не инвалид! Он не позволит тому, вто случилось, сломать его! Не инвалид...
— Оу, кто-то завелся, — съязвил Сморкала достаточно громко, чтобы было слышно, потому что Беззубик сейчас вел себя в сугробе, как настоящий черт: стараясь выбираться, он толкался, пинался, неистово рычал, бесился, — только бы выбраться.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
You will not die |Ты не умрешь| /Как приручить дракона\
أدب الهواةГоворят, что дружбы между человеком и хищником не бывает. Говорят, что инстинкты все равно берут свое, что хищник - монстр, не умеющий по-настоящему любить. А верите ли вы в это? Верите ли вы, что ваш друг, тот, кто всегда был рядом, кто был даже лу...
