Тайна Арчеевых

Часть Первая. Глава 10

   Когда на горизонте показалось имение Барановых, в карете повисло напряжение. Заметно нервничал каждый из членов семьи Арчеевых. Княгиня, переживала за осуждающие перешёптывания за спиной, полные жалости и соболезнования взгляды. Ивана мутило от притворства и высокомерия, совесть его начинала снедать за то, что притворяться придётся и ему. Данилу трясло от ощущения некой новизны и неизвестности. Его первый выход в свет мог закончиться как триумфом, так и полным провалом. Он боялся сделать что-то не так, выставив себя на посмешище. Волнение не обошло стороной и самоуверенную, себялюбивую, высокомерную Софию, которая дрожала от предвкушения фурора, что безоговорочно произведёт одним только своим появлением!
   Но, не проехав и половины пути к дорожке, ведущёй к главному входу в особняк Барановых, карета их остановилась, скрипнув колёсами.
   — Григорий! Что стряслось? Отчего не едем? — закричала обеспокоенная София кучеру.
   — Так-с никак не проехать барышня. Вон сколь карет стоит! Все ждут-с, — отозвался Григорий.
   София выглянула в окно и увидела вереницу карет, которые медленно двигались, замирали, и вновь медленно двигались, приближаясь к воротам.
   — Как много людей! — захлопала в ладоши София. — Посмотрите, маменька, как много!
   — Верно, — отозвалась княгиня, вжимаясь в сиденье.
   Карета качнулась и прокатила ближе, после чего встала. София высунулась в окно. У ворот стояла карета, из которой вышел молодой, высокий подтянутый мужчина в дорогом фраке, в цилиндре из-под которого торчали вьющиеся каштановые волосы. Лицо его покрывала небольшая бородка, в руках он держал трость. София узнала в молодом мужчине своего старого знакомого, барона Акурти фон Кинигсфельса. Щёки её вспыхнули румянцем, она нырнула в карету, раскрыв веер, прикрыла им улыбающееся лицо. «Как хорошо, что он здесь!» — билось в её голове. — «Как хорошо, что мы здесь!».
   Наконец карета подъехала к воротам и Григорий, ловко спрыгнув с козел, открыл дверцу, подав руку княгине.
   Едва ножка Софии в атласной туфельке коснулась дорожки, ведущей к особняку Барановых, она тотчас приковала к себе взгляды всех присутствующих. Молодые кавалеры обступили  её, наперебой предлагая проводить в дом, прося станцевать с ними выстраиваясь в очередь вплоть до ужина, кто на мазурку, кто на вальс, а кто на кадриль. Польщённая всеобщим вниманием, София, позабыв обо всём на свете, прошла в дом, где собралось всё светское общество Ковенской губернии. Она чувствовала себя центром этого праздника жизни, казалось, для неё играет музыка, для неё освещена зала, ради неё собралась толпа людей. Она танцевала, кружась по зале, меняя партнёров с такой быстротой, что забывала их лица, едва молодые люди отходили от неё на два шага. Ей не давали отдохнуть, но она и не устала. Сидевшей внутри неё энергии хватило бы на десятки балов. Она, забывшись, отдыхала, кокетничала и флиртовала с кавалерами, купаясь во всеобщем внимании, с немалым наслаждением отмечая завистливые взгляды молодых особ, лишённых таких почестей. Но не настолько погрузилась в атмосферу праздника София, чтобы не заметить ревностного взгляда барона, ждущего своей очереди станцевать с зазнобой своего сердца и злобно-ненавистного взгляда барышни Барановой, которая заметно уступала ей в красоте.
   Обменявшись любезностями с Софией, барышня Баранова удалилась в другой конец залы, не желая пересекаться с ненавистной соперницей, превосходящей её во всём. Она едва удержалась от желания покинуть гостей, скрывшись в своей комнате. Удержала её гордость и юноша присутствие, которого заставило гореть щёки и шею, юноша, которого она видела в прошлое воскресенье в церкви. Не мерещится ли ей?! Что в её доме среди светского общества делает крестьянин? Кто приодел его? Кто пригласил? И крестьянин ли он на самом деле? Юноша стоял рядом с братом Софии, Иваном Арчеевым, этим грубым вечно всем недовольным субъектом, с неподходящим его угрюмому выражению лица, добродушным взглядом. Распахнув веер, кокетливо обмахивая им раскрасневшееся лицо, Катерина Баранова, направилась к Ивану Арчееву в надежде познакомиться с загадочным юношей.
   — Здравствуйте Иван Владимирович, — улыбнулась Катерина, подойдя к Арчееву. — Как вы находите этот вечер?
   — Здравствуйте Катерина Александровна, — натянуто улыбнулся Иван. — Прекрасный вечер. Мне будет приятно, если вы станете звать меня просто Иваном.
   — Сделайте милость, и вы зовите меня Катериной.
   Повисла неловкая пауза. Катерина смотрела на Данилу, что прячась в тени широкоплечего Ивана, вглядывался в толпу, следя за Софией, которая забыла о нём, едва покинула карету. Любопытство Катерины к Даниле не ускользнуло от внимательного Ивана. Он сделал шаг в сторону, открывая барышне, зажатого кузена.
   — Ради Бога простите мою рассеянность, — воскликнул Иван, обращаясь к Катерине. — Должен вам представить своего кузена Данилу Арчеева. Данила, — встряхнув безучастного к пустому разговору юношу, сказал Иван, — это Катерина Александровна Баранова…
   — Прошу, зовите меня Катериной, — просияла она, поймав на себе отсутствующий взгляд Данилы. — Как надолго вы приехали?
   — Простите? — отозвался Данила, не понимая, о чём его спрашивают. Мысли по обыкновению занимала София. В груди горело — он ревновал, из-за чего не только не мог понять, что от него хотят, но и кто перед ним стоит.
   — Как надолго вы приехали погостить? — повторила вопрос госпожа Баранова.
   — Он к нам насовсем, — помог Иван, после чего перешёл на заговорщицкий шепот: — Пусть вас не пугает его растерянность, кузен впервые на бале.
   — О! Как это чудесно! — воскликнула Катерина. — Хотите, я вам всё здесь покажу? — оживилась она, обращаясь к Даниле.
   — Прекрасно! — воскликнул Иван. Он схватил Данилу за плечи и подтолкнул к Катерине. — Встретимся за ужином, — сказал он, и ретировался, потерявшись в толпе.
   — Я вас не сразу узнала, — заговорила Катерина, — что-то мне показалось в вас знакомо, на память пришло воскресное утро, церковь. Тотчас я вас узнала. Вы так неистово молились.
   Данила смотрел на вытянутое лицо с далеко посаженными глазами, длинным узким носом и тонкими губами, дрожащими в приветливой улыбке. Графиня ждала, его участия в разговоре, а он не мог понять кто перед ним. И лишь когда до него стал доходить смысл сказанного, он вспомнил капризную барышню, чьё непривлекательное лицо закрывали полы коричневой шляпки, украшенной кружевом.
   — Госпожа Баранова, — произнёс он, вспоминая даму, стоявшую перед ним.
   — Катерина, — поправила девушка, выражая недоумение.
   — Рад знакомству, — натянуто улыбнулся Данила, прикладываясь к руке, облачённой в белую перчатку губами. — Данила Арчеев, — отпуская руку Катерины, представился юноша.
   — Да, я помню. Иван представил вас. Но, ежели вы находите нужным представиться лично, я не вижу смысла чинить вам преграды.
    На лице Данилы отразилось смущение и непонимание. Когда Иван успел её представить? И где он, Иван?
   — Право, ваш первый выход в свет, точно выбил вас из колеи. Вам следует расслабиться. Идёмте, я вас познакомлю со всеми и покажу дом, — Катерина осторожно потянула его за руку, при этом прикосновении, в животе у неё защекотало, и она отпустила пальцы Данилы, покраснев до кончиков ушей.
   — Буду вам признателен, — отозвался Данила, неохотно следуя за Катериной, ища глазами Софию.