Тайна Арчеевых

Часть Первая. Глава 20

   София проснулась в скверном расположении духа. Кричала на Дуню, бранила её за нерасторопность, за отсутствие вкуса, называла идиоткой, за то, что та в растерянности бегала по комнате, не понимая, какое именно платье у неё просят. Чем больше она ругалась, тем сильнее ненавидела себя и не могла остановиться. «Они не представляют как тяжко у меня на душе. Не видят, не слышат мыслей, окутавших мою голову туманом порока. Не понимают, что я поменялась, во мне что-то переменилось с его приездом, навсегда нарушило привычный ход мыслей, изменило поведение. Моя душа, вспыхнув, продолжает гореть; догорит, тогда во мне не останется ничего прежнего. Всё что когда-то радовало меня, теперь будет раздражать. А то, что приводило в ужас, будило совесть, заставляло краснеть, нынче станет мне утешением. Словно во мне поселились демоны. Сам Сатана вырвал моё сердце, держит его, глядя, как я грубею без него, меняюсь. Я не узнаю себя. Я нравлюсь себе такою и ненавижу за это».
   — Барышня, вы прихорошенькая такая, — сказала Дуня, глядя на Софию, стоящую перед зеркалом. — Синий вам к лицу.
   — Знаю Дуня. — София, расправив обнажённые плечи, глядела на своё отражение.
   Белоснежное личико, нежная кожа, алые губки, чёрные бархатные глаза с невероятным живым блеском, новым озорным огоньком. Чёрные блестящие волосы, тяжёлыми волнами спадающие на плечи, скользящие по спине. А этот тонкий стан, что облегает синий шёлк! Как хороша, как мила. Великолепна!
    Оставив самолюбование, София, вздёрнув подбородок, взглянула на Дуню, в заштопанном платье. Презрительно фыркнув, она велела той, убраться в комнате, вышла вон.
   «Что за неряшливая, грубая девчонка», — думала София, бесшумно ступая, шагая вдоль по коридору к спальне Данилы. «Надо бы извиниться за вчерашний разговор. Наверняка он уже в сознании, и чувствует себя куда лучше…», — размышления её оборвались. Она едва не налетела на Луку Александровича, покидавшего комнату кузена.
   Пламя, горевшее внутри, вдруг вспыхнуло с новой силой. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Она замерла. Распахнутые глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц впились жадным взглядом в лицо дяди. Их взгляды перекрестились. Щёки её зарделись, в руках начало покалывать. Она силилась опустить очи, как того требовало приличие, но продолжала глядеть ему в глаза утопая в их чёрной бездне.
  — Доброе утро, милая барышня, — понизив голос, сказал Лука Александрович. — Вы нынче особенно прекрасны.
   — Благодарю, дядя, — одними губами произнесла София, жалея о том, что не взяла нюхательной соли. Она вот-вот упадёт в обморок.
   — Сделайте милость, не называйте меня дядей. Рядом с такой юной красавицей я ощущаю себя молодым джентльменом. А обращение «дядя» словно бы ставит меня на место, напоминая о моём истинном возрасте.
   София смотрела на его молодое красивое лицо. Неужели ему и, правда, сорок семь?
   — Вы никогда не будете выглядеть под стать вашему возрасту, верно?
   — Не буду, — сверкнув глазами, ответил Лука Александрович. — И вы, моё милое дитя знаете разгадку, столь чудного феномена. Не так ли?
   — Я могу лишь догадываться.
   — И каковы ваши предположения на сей счёт?
   Обернувшись по сторонам, София наклонилась к дяде, и зашептала в самое ухо:
   — Вы обладаете неким даром. Вы не старитесь.
   От близости племянницы, сердце Луки Александровича ускорило ритм. Всё внутри вспыхнуло пожаром страсти. На мгновение, закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, пробуя запах Софии на вкус. Стиснув зубы, поднял веки, глядя девушке в глаза, схватил её за запястье, притягивая к себе:
  — Как бы вам хотелось перенять такой дар. Ни одна женщина, тем более такая красавица как вы, не упустила бы шанса навсегда остаться молодой.
   Близость дяди добила Софию окончательно. Её колени подкосились, и дабы не упасть, она прильнула к нему, опершись маленькой ладошкой о его плечо.
   — Вы правы Лука Александрович. Я бы всё отдала за вечную молодость.
   Её горячее дыхание обожгло его лицо, мягкие губы коснулись мочки уха, заставив Луку Александровича, отпихнул от себя девушку. Схватив её за плечи, он встряхнул Софию, будто бы приводя в чувства, после чего отпустил.
   — Лука Алек… — София пошатнулась, в изумлении глядя на дядю, который так небрежно оттолкнул её от себя.
   — Нас не должны видеть в таком…э…положении.
   Только сейчас она поняла, как выглядела со стороны в объятиях дяди, далеко не родственно-тёплых. Лицо и шея залились румянцем стыда. Она опустила глаза, и чуть было не бросилась бежать, когда рука Луки Александровича, с всею нежностью на которую он был способен, взяла её за пальчики.
   — После завтрака придите в сад, к скамейке, где мы были вчера. Дождитесь меня, я могу задержаться.
   София отняла руку.
  — Вы будете? — встревожился Лука Александрович.
   — Да, — ответила София. Бегло взглянув на дядю, она развернулась и поспешила в столовую, напрочь позабыв о Даниле ради которого шла сюда.