Проделки судьбы

глава 17.

Антон очнулся и медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Парень всё ещё слышал звуки проезжающих автомобилей. Он всё ещё на остановке, а может и нет. Арсений Сергеевич был такой реалистичный. Весь его сон был такой реалистичный. Хоть это из-за наркотика. Всё тело онемело, и Шастун не мог пошевелиться, его будто парализовало. Дышать с каждой секундой было всё труднее и труднее, что аж глаза начали слезиться. Конечности дрожали то ли от холода, то ли от действующего наркотика. И самое страшное для Антона — вокруг ни души. Лишь ветер бил по лицу, отчего дышать становилось ещё труднее, он удушал словно верёвка вокруг шеи.
Юноша попытался откашляться, но боль в груди не дала ему этого сделать. Шастун почувствовал, что не может дышать. Кислорода не хватает, парня будто кто-то душил, но рядом никого не было. Кожа, уже привычно бледная, стала ещё бледнее. Дышать уже невозможно. Парень попытался достать телефон, но из-за дрожащих рук это сделать было довольно-таки сложно. Сердце билось как сумасшедшее, готовое уже выпрыгнуть из груди, ноги свело, что Шастун уже не чувствовал их. Руки тоже начали неметь, но Антон пытался разблокировать телефон. Когда наконец ему это удалось, юноша нажал на знакомый, выученный наизусть номер. Услышав длинные гудки, Антон выдохнул, отчего в груди снова закололо.
«Дыши», — вдруг вспомнил Шастун приятный мягкий голос, и по телу пробежали мурашки.
Антон пытался дышать, делая это осторожно. Но с каждым новым вдохом и выдохом боль в груди увеличивалась до невыносимости. Шастун зажмурился, когда в груди кольнуло, отчего в уголках глаз появились слезинки.
— Алло? Шастун? Одиннадцать часов ночи, ты с ума сошёл? — раздался такой родной и знакомый голос учителя.
— Я… — просипел Антон. — Я…
— Ты пьяный что ли? Антон? Что случилось? Где ты? — в голосе Арсения Сергеевича слышны были нотки волнения.
— Люблю… — Антон сделал выдох и застонал. — Вас…
— Что?.. — голос математика дрогнул. — Ты пьян? Где ты?! Что с тобой?! Антон! Антон!!!
Рука парня уже не дрожала, а тряслась. Всё тело будто пробило электрическим током. В глазах поплыло. Шастун выронил телефон. Дышать уже было невозможно. Последний вздох. В груди последний раз кольнуло. Последние слёзы скатились по щекам.
Последний выдох. Антон открыл рот и попытался что-то сказать. Что-то очень важное. Но не успел. Парень захрипел и схватился дрожащими руками за шею. Лицо парня застыло в немом крике, а затем оно расслабилось. Всё тело расслабилось. Пальцы рук последний раз дёрнулись. Сердце Антона пропустил последний удар и замерло навсегда.
***
Погода не на шутку разбушевалась. В Санкт-Петербурге пошёл снег, а затем дождь, а позже всё вместе. В такую погоду ночью уже кто-то спал, а кто-то грелся дома с чашкой горячего чая. Кто угодно, но не Арсений Попов.
Несколько полицейских машин, скорая были около одной, кажется, неприметной остановки. Крики полицейских и врачей слышны были издалека. Толпа не пойми откуда взявшихся зевак стояли поблизости и, открыв рты, смотрели, как поднимают тело молодого парня. Женщины крестились, а мужчины нервно курили.
— Пропустите! Не мешайте! — зло кричали фельдшеры на столпившихся зевак.
Сзади послышался шум приближающейся машины. Уже спустя несколько секунд мужчина в чёрном пальто подбежал к толпе. Растолкав людей, он хотел было подбежать к скорой, но сильная рука полицейского остановила его.
— Мужчина, вы куда собрались?
— Я Арсений Попов! Вы мне звонили! Я… Я. Мне нужно видеть! — кричал мужчина, тяжело дыша.
Полицейский нахмурился, а затем его взгляд смягчился, и мужчина сочувственно посмотрел на Арсения.
— Он в скорой.
Арсений задрожал. Его синие глаза начали нервно бегать. Ноги перестали слушаться, но всё равно потащили мужчину в сторону машины скорой.
— Я Арсений… Я…вы мне…
Фельдшер похлопал мужчину по плечу, а затем приоткрыл чёрный мешок.
Арсений застыл. Все его тело напряглось.
Это он. Это действительно он.
Учитель дотронулся до лба Антона, а затем ласково провёл рукой по волосам.
— Это он, — хриплым, каким-то другим, не своим голосом сказал мужчина.
Арсений отшатнулся назад и хотел закричать, но у него не вышло. Когда-то ярко-синие глаза потускнели. Что-то оборвалось внутри. Арсений, кажется, перестал чувствовать.
***
В пасмурный день были похороны. Людей было немного: только родственники и близкие друзья.
Дима и Серёжа стояли у раскопанной могилы и смотрели в пустоту. Оба не двигались.
Глаза были пустые. Парни до последнего не верили во все это. Даже когда Маргарита Львовна рассказала им о случившемся, они приняли это за глупую шутку. Осознание пришло только тогда, когда Позов и Матвиенко увидели его. Сердце упало в пятки.
Парни корили себя, мучились от бессонницы, звонили друг другу по ночам.
— Я виноват.
— Нет, это всё из-за меня.
И так каждый день. Каждый их разговор начинался с этого.
Он так быстро стал их другом. Невозможно было не полюбить его.
Лиза стояла неподалёку. Её взгляд был таким же пустым. Глаза были красными от выплаканных слёз. Не было того самоуверенного взгляда, привычной ухмылки. Она же не могла полюбить его так быстро? Ведь так?
Невозможно было не полюбить его.
Отец стоял около могилы. Он вообще не понимал, где он. Никто из присутствующих не подходил к нему. Мужчина постарел лет на пятнадцать. Осунувшееся лицо с морщинами, губы потрескались. Кожа была бледной, глаз уже не было видно из-за синяков и мешков.
Мужчина уже забыл, как улыбаться.
И только когда гроб начали закапывать, отец сдался. Он будто всё это время терпел.
Слёзы градом хлынули из глаз. Мужчина сел на колени и застонал.
— Антош, вернись, — прошептал отец и закрыл лицо руками.
Он полюбил его сразу, когда увидел и будет любить всегда.
Маргарита Львовна не выдержала и подбежала к мужчине. Она села перед ним на корточки и крепко обняла его. Отец Антона сначала опешил, но сопротивляться не стал. Он уткнулся в плечо учительницы и в голос зарыдал. Из глаз Маргариты Львовны потекли слёзы. Она старалась держаться, быть сильной, но только не сегодня, не сейчас.
Как она могла так быстро полюбить его?
Невозможно было его не полюбить.
Ещё один человек был на похоронах. Но он стоял в стороне. На нём были чёрные очки, чёрное пальто. Мужчина стоял неподвижно словно статуя. Нельзя было понять, что он чувствует, плачет он или нет. Его выдавали лишь руки, которые слегка дрожали и нервно перебирали в руках какой-то браслет.
Когда гроб был закопан, и все уже разошлись, мужчина решился подойти к могиле. Он снял свои очки и положил их в карман пальто. Синие глаза смотрели на надгробие, пробегая по каждой строчке. Мужчина не плакал. Не здесь, не рядом с ним. Он бы не хотел видеть его слёзы.
Мужчина посмотрел на браслет в руках, а затем надел его.
Последний взгляд на могилу.
Антон Шастун
1999-2017
Мужчина уходит. А уже этим же вечером напивается до беспамятства. Виски смешался с его слезами.
Как он так быстро полюбил его?
Невозможно было не полюбить его.

Примечание к части
Да, да. Это пранк.
Жестокий, да.
У автора чёрный юмор.
И вообще, чтоб вы не расслаблялись, такая вот глава. Не злитесь, это просто шутка.
Ради вас написала небольшую главу.
Прошу прощения за ваши нервные клетки. Xотя вы наxодитесь в импрофандоме, здесь каждый день xерня происxодит.
Так что, не злитесь на меня.