Проделки судьбы

глава 22.

Крупные капли дождя били по козырьку и быстро скатывались на бетонный пол. Ветер немного стих, но жуткий холод никуда не делся.
Уже светало, и Питер начал медленно просыпаться. Тысячи людей уходили на работу, толкались в метро и пытались как-то согреться, наматывая вокруг шеи толстые шарфы.
Люди проходили мимо здания, под козырьком которого неподвижно лежал молодой светловолосый парень. Но никто к нему не решался подойти, думая, что это какой-то наркоман или алкоголик, напившийся до беспамятства. Кто-то, проходя мимо, хотел было остановиться, проверить, жив ли парнишка или нет, но затем он думал, что, возможно, кто-нибудь другой пройдёт и поможет. Так все и думали.
Антон лежал на холодном и влажном бетоне, упираясь головой в стену. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Дыхание ровное. Но неудивительно, что люди подумали, что он наркоман или просто мёртвый. Лицо парня было до жути бледным, неестественного оттенка, с огромными синяками под глазами. Кончик носа сильно покраснел, а губы стали синими, что делало Шастуна ещё больше похожим на мертвеца.
Впереди послышалась сигнализация машины, громкий и противный звук которой ударил по ушам Антона, и тот резко дёрнулся и проснулся. Парень застонал и с трудом разлепил веки. Всё тело ломило, Антон не чувствовал ног, а спина болела так, будто на ней потоптались лошади. Юноша попытался встать, но тут же упал обратно, зашипев.
— Блять, — прошептал Шастун, засовывая руки в карманы, чтобы хотя бы немного согреть их.
Парень бросил взгляд в сторону и увидел свой разбитый телефон. Антон сжал кулаки и со всей силы ударил рукой по бетону, отчего тут же зашипел и быстро замахал рукой, пытаясь унять острую боль. Из руки хлестнула струйка алой крови. Красные капли упали на пол. Шастун завыл то ли от боли, то ли от безысходности. Юноша почувствовал, как глаза защипали, а в следующую секунду брызнули слёзы. Антону хотелось закричать и вцепиться в свои волосы.
Шастун закусил губу почти до крови, пытаясь сдержать собственный крик. Парень грубо вытер глаза руками. На лице остался кровяной след.
— Да блять! — Антон ударил себя по лицу и прижался спиной к холодной стене.
Прозрачная солёная дорожка из слёз смешалась с кровью и упала крупными каплями на пол.
Антон поднял голову, и ветер остервенело ударил в лицо, щипая. Шастун часто заморгал от пыли, попавшей ему в глаза.
Опершись руками о бетон, Шастун предпринял попытку подняться на ноги. Тело совершенно не слушалось парня, ноги были словно ватные и разъезжались в стороны.
Руки дрожали и еле держали вес юноши. В конце концов, руки снова двинулись, и Антон упал спиной на холодный и твёрдый пол, вскрикнув от резкой боли.
«Может остаться здесь и просто cдохнуть?» — пронеслось в голове Шастуна, после чего у него вырвался нервный смешок.
Антон давно бы уже бился в истерике, если бы у него были силы. Парень чувствовал себя тряпичной куклой, с которой поиграл какой-нибудь сумасшедший ребёнок.
Вторая попытка встать была более успешной, но не менее болезненной. Антон, будучи в вертикальном положении, прислонился к стене, почувствовав резкую пульсирующую боль в висках. В глазах на пару секунд потемнело, отчего Шастун слегка пошатнулся и чуть было снова не упал, но всё же его хоть и непослушные ноги смогли удержать юношу.
Кровь всё ещё струилась из руки и даже, кажется, не думала останавливаться. Парень чувствовал запах крови, которая уже засохла на щеке. На куртке было несколько крупных багровых пятен, и вряд ли они уже отстираются. Капли крови попали на штаны и даже на кроссовки. Антон выглядел, как будто только что кого-то убил, хотя на самом деле просто поранил руку. Но нельзя сказать, что это не помогло. Шастун почувствовал лёгкое облегчение, выплеснув свои негативные эмоции. Однако, для того чтобы выплеснуть их все, нужно не рукой ударить, а головой. Желательно в стену.
Антон сплюнул скопившуюся слюну, прислонился всем телом к стене и осмотрелся: поблизости никого не было. Все, кто мог ему помочь, прошли мимо. Шастун даже не знает, сколько времени. Хотя это было не столь важно, как голод, убивающий его и лишающий последних сил. Сложно сказать, что Антон выспался, ведь он просто отключился, и юноша уж точно не чувствует бодрости и прилив сил.
Парень наклонился, чтобы взять телефон, отчего почувствовал, как в висках снова начало пульсировать и чуть было снова не упал, но, к счастью, Антон успел ухватиться за стену.
Шастун, нахмурившись, посмотрел на свой разбитый телефон. Парень не понимал, зачем он нужен, но всё же положил его в карман.
Вот и всё. Антон проснулся. Что дальше? Куда идти?
Перед глазами Шастуна будто проносились изображения с этими многочисленными вопросами.
Вопросов было немерено. Вот только не было ответов ни на один из них.
Антон совершенно не знал, что ему делать. Идти в школу бессмысленно, тем более там Дима и Серёжа, которые точно будут расспрашивать парня, ибо кровь на одежде привлекает внимание и вызывает вопросы. К тому же в школе Арсений Сергеевич, которого Шастун ещё не может видеть. Идти домой ещё бессмысленнее. Отец дал понять, что ничего не желает даже слышать о собственном сыне. Прискорбно, но Антон думал, что справится и вообще ему наплевать. Однако это говорила его гордость да и только.
Идти некуда. Придётся импровизировать.
***
Арсений вошёл в школу со звонком. Беспощадный будильник зазвонил рано утром и, кажется, был громче обычного. Как бы плохо ни было мужчине, как бы сильно ни болела голова и как бы сильно ни хотелось сдохнуть, Арсений всё равно поборол себя. Несмотря на адское похмелье, учитель прибыл на работу вовремя. В этом весь Арсений. Его пунктуальность, манеры. Даже если оставить его на необитаемом острове, Попов будет здороваться с каждым жучком и обезьяной, даже если они захотят его убить.
Первым уроком Арсений заменял биологию у одиннадцатого класса. Где был Шастун. Об этом-то учитель и запамятовал. Арсений вчера напился до почти беспамятства, и в теории это должно было помочь отвлечься. Но на практике от одного упоминания (пусть даже в голове) Антона Шастуна, сердце делало кульбит, и мужчина чувствовал себя четырнадцатилетней школьницей, отчего ему даже стало смешно.
Вбежав, словно ураган, в кабинет, Арсений бросил свою сумку на стол. Мужчина уже перед входом в класс порепетировал свою улыбку, а-ля «я самый счастливый человек на свете». И у учителя это получилось. Недаром Арсений когда-то ходил в актёрскую школу и даже хотел стать актёром. Но по воле судьбы (хотя скорее по воле родителей), Арсений пошёл по математическим стопам отца. Попов и не жалуется, ведь он действительно любит свою работу и детей, которых он учит.
Никто из ребят не заметил, как плохо было учителю, ведь его лицо как всегда озаряла улыбка. Но мало, кто знает, что эта улыбка далеко не всегда была настоящей и искренней.
— Здравствуйте, ребят, — сказал Арсений и жестом попросил всех сесть на места.
Мужчина сел за свой стол, на котором лежал журнал класса. За этим журналом Попов должен был зайти в учительскую перед уроком. Должен был.
Заметив удивлённый взгляд математика, Алёна слишком громко, отчего Арсений аж вздрогнул, сказала:
— Это Маргарита Львовна принесла!
— Да, Алён, спасибо, — кажется, немного растерявшись ответил мужчина, хотя на самом деле из-за громкого и слишком звонкого голоса ученицы у Арсения снова начала болеть голова.
Нужно было немного времени, чтобы собраться и прийти в себя. Учитель резко вскочил с места и, достав из своей сумки какие-то листочки, позвал Алёну.
— Маленькая самостоятельная, — ответил Арсений Сергеевич на немой вопрос Алёны
да и всех ребят.
По классу прошла волна возмущения и негодования. Ведь никаких письменных работ не планировалось, учитель не предупреждал их.
— Ну, Арсений Сергеевич! За что? — застонал Серёжа и жалобно посмотрел на учителя.
— В смысле, за что? — Математик приподнял одну бровь и даже засмеялся, что удивило его. — Внеплановая самостоятельная — это очень хорошая, а главное, эффективная проверка знаний. Не забывайте, что у вас через несколько месяцев ЕГЭ!
— Ну, это через несколько месяцев! Ну, Арсений Сергеевич!
— Нет. — Математик помотал головой и улыбнулся, чувствуя небольшой прилив сил.
Класс загудел и все, тяжело и демонстративно вздохнув, принялись писать самостоятельную работу, которая была не такой уж и сложной, по мнению Арсения Сергеевича, конечно.
Мужчина присел на край стола и слегка улыбнулся, заметив, как дети аж надулись от сильной мыслительной работы.
«Какой я идиот», — подумал про себя Попов.
Можно было не покупать столько алкоголя, не тратить половину своей зарплаты. Можно было просто окунуться с головой в работу. Ведь это помогает. Алкоголь принёс с собой только чувство одиночества и похмелья, а эти дети были словно вдохновением для математика. Каждый смотрел на учителя с таким восхищением, будто он какой-то идеал.
Арсений не понимал, что в нём такого, но, видимо, что-то эти дети видели в нём.
Математик сел на стул и достал из кармана телефон, переставая наблюдать за учениками и прекрасно понимая, что они начнут списывать. Арсений в такой спешке собирался на работу, что даже не смотрел, звонил или писал ли кто-нибудь ему. Разблокировав телефон, учитель тут же заметил один пропущенный звонок, и когда мужчина увидел, от кого он, то сердце начало биться чаще. Арсению было так паршиво, что он вовсе и забыл про причину всех своих эмоциональных потрясений. Учитель оглядел класс, и взгляд переместился на первую парту, за которой обычно сидит высокий светловолосый парень. Арсений снова посмотрел на телефон. Время, когда звонил Антон, было 00:39. Зачем ему звонить так поздно?
«Потому что, блять, его из-за тебя из дома выгнали!» — тут же проснулся разум и отчаянно закричал.
Арсения будто ударило током, и он даже дёрнулся. Ладони резко вспотели. Если бы Антон ночевал у Димы и Серёжи, то Шастун бы пришёл с ними в школу. Быть может, он просто приболел и остался у кого-нибудь из ребят дома? Проспал? Лежит в канаве? «Блять!»
— Кого сегодня нет в классе? — попытался как можно более будничным тоном спросить учитель, но его голос предательски дрогнул.
— Самойловой нет, — сказала Алёна, посмотрев на пустующее место рядом с собой.
Арсений Сергеевич быстро поставил дрожащей рукой кривую «энку» и снова устремил взгляд синих глаз в сторону класса.
— Антона нет, — сказал Дима, чуть нахмурив лоб, Серёжа сделал тоже самое.
— А где же он? — спросил учитель, пытаясь сделать свой тон максимально безразличным.
— Ну, он дома. — Серёжа пожал плечами.
— Вроде, — тихо добавил Дима.
— Что говоришь? — спросил Арсений, чувствуя подкатывающее волнение.
— Нет, ничего, — так же тихо произнёс Позов и уткнулся в свою тетрадь.
Арсению не послышалось. Он чётко услышал «вроде», сказанное Димой. Всё наихудшее, что могло случиться с Шастуном, пробежало, словно кинолента, перед глазами учителя.
Антон точно не ночевал у Димы или Серёжи. Он не ночевал и у себя дома, а иначе зачем бы юноше звонить Арсению так поздно. Вряд ли Антон хотел поговорить по душам.
Шастун позвонил бы только в самом крайнем случае.
Что-то определённо случилось.
И самое отвратительное — Арсений ничего не может поделать. Антон звонил ночью, ему нужна была помощь.
«Где он ночевал? Блять!»
Мужчина не выдержал и резко вскочил с места.
— Я на минуту выйду, — с отстранённым видом хрипло сказал учитель и поспешил скрыться за дверью.
Арсений прислонился к стене и уже трясущимися от страха пальцами не с первого раза нажал на контакт «Антон Шастун». Математик затаил дыхание и даже зажмурился.
Тишина. А затем женский голос сообщил:
«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Рука сильно сжала телефон. Кажется, что у мужчины даже закружилась голова.
Арсений будто в трансе вернулся в класс. Синие глаза были как никогда пустыми.
— Арсений Сергеевич, с вами всё хорошо? — обеспокоенно спросила Алёна.
Молчание. Мужчина сел за свой стол и бросил телефон.
«Это всё из-за тебя!»
«Он снова страдает из-за тебя!»
«Из-за тебя всё произошло! Это ты не смог держать себя в руках!»
Попов зажмурился и накрыл лицо руками, пытаясь избавиться от навязчивого голоса в голове.
— Арсений Сергеевич? Арсений Сергеевич!
— А? — Учитель облизнул пересохшие губы и с ужасом взглянул на ребят, которые тут же заметили его состояние. — Мне надо… кажется, мне надо… идти…
— Арсений Сергеевич, вам плохо? — Алёна поднялась с места и уже хотела было подойти к учителю, но тот её остановил.
— Не нужно. Я… мне просто нужно срочно бежать…
Весь класс растерялся, и никто не мог вымолвить ни словечка. Все в первый раз видели обычно жизнерадостного учителя таким подавленным и испуганным. Синие глаза потеряли свой привычный блеск и стали бледно-голубого цвета.
— Так вы идите, мы вас прикроем! — крикнул кто-то с последней парты. — Не волнуйтесь!
Арсений поднял голову и посмотрел на класс, привычно слегка наклонив голову набок. Чуть больше двадцати пар глаз с явным беспокойством и пониманием смотрели на учителя. Математик коротко кивнул и, схватив сумку, выбежал из кабинета, оставляя учеников мучиться в догадках, что же случилось у их любимого учителя.
Тревога разрасталась в груди Арсения с каждой секундой, и он не мог унять неприятное чувство в груди. Что-то случилось. Что-то действительно случилось.
«И ты в этом виноват».
Попов выбежал из школы и тут же почувствовал, как мгновенно вся его одежда промокла. Ливень. Неудивительно. Поливало словно из ведра, и уже спустя минуты две пребывания на улице одежду Арсения уже надо было выжимать, а из обуви выливать воду объемом в целый стакан. К сильному ливню добавился не менее сильный ветер, который уносил назад, препятствуя дальнейшему движению, будто сама погода против того, чтобы Арсений нашёл Антона. Будто судьба против.
Мужчина громко выругался, когда вспомнил, что из-за жуткого похмелья решил не ехать на своей машине, а потому приехал на метро. Мысль о том, что ему, насквозь промокшему, ещё минут пятнадцать ехать на метро, заставила Арсения застонать, так как он почувствовал, как силы начинают покидать его. Не очень хотелось, чтобы к моральному истощению добавлялось ещё и физическое.
Учитель решил доехать до своего дома и взять машину, потому что так будет легче искать Антона. Хотя мужчина не имел ни малейшего понятия, как он будет искать Шастуна в этом огромном городе. Кажется, у Арсения дежавю.
В метро Арсений был не один такой, промокший и замёрзший. В вагоне, в котором ехал мужчина все были сырые, но старались как-то шутить на эту тему, но Попов их веселья не поддержал. Его пустой взгляд синих глаз устремился куда-то сквозь людей. Мужчина стоял словно привидение — такой же бледный, с такой же мёртвой пустотой в глазах.
Уже выбегая из метро, Арсений чувствовал, как еле стоит на ногах. Учителем двигал только его страх за мальчишку, которого он уже столько раз подводил. Попову столько раз хотелось остановиться и просто сесть на асфальт и закричать, но он бежал. Ливень, кажется, только усиливался, и Арсений уже переставал видеть что-то перед собой. Вода попадала в глаза, и мужчина их постоянно вытирал, отчего они уже покраснели. А сил уже практически не оставалось…
Когда Попов увидел знакомый дом и двор, то его настигло мимолётное чувство облегчения, но затем страх вернулся и с новой силой окутал Арсения. Всё тело продрогло, и мужчина уже из последних сил шёл вперёд, боясь остановиться и упасть.
Силы уже на нуле.
Оказавшись в подъезде, Арсений почувствовал хоть и небольшое, но такое желанное тепло. Математик медленно подошёл к лифту и, нажав на кнопку вызова, прислонился к стене и начал медленно скатываться вниз. С волос, одежды и даже с пальцев капала вода. Арсений чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, так как похмелье начало совсем не вовремя возвращаться.
Двери лифта открылись, и Попов сделал огромное усилие, чтобы подняться и войти. Трясущейся рукой Арсений нажал на свой этаж, чуть не промахнувшись и не нажав на этаж выше. Лифт ехал чертовски медленно, и мужчине даже показалось, что чем выше он поднимается, тем меньше у Арсения остаётся сил. Наконец двери открылись. Мужчина буквально вывалился из лифта, чувствуя, как дрожат колени. Арсений уже было направился к своей двери, как вдруг заметил знакомую фигуру, сидящую на ступеньке, подняв голову вверх и закуривая сигарету.
Мужчина закрыл глаза и шумно вздохнул. Попов окинул парня взглядом и ужаснулся, хотя со стороны это было трудно понять: учитель просто стоял, не двигаясь и не проявляя никаких эмоций. Математик подумал, что скорее всего он так же ужасно выглядит, только без крови, про которую учитель обязательно спросит, но не сейчас. Его последние силы покинули его. Арсений прошаркал вперёд и бесцеремонно уселся рядом с парнем, отчего тот слегка вздрогнул, но даже не повернулся к учителю, будто и так зная, кто рядом. Попов вытянул ноги вперёд и провёл рукой по лицу, вытирая капли дождя.
Антон выдохнул клубок дыма и медленно повернул голову в сторону учителя, который откинул голову назад, чуть приоткрыв рот. Шастун сделал ещё одну затяжку, а затем передал сигарету рядом сидящему мужчине. Арсений Сергеевич тупо уставился на протягиваемый его учеником предмет, но всё же обхватил двумя длинными пальцами горящую сигарету и, немного покрутив её, затянулся, прикрывая от наслаждения глаза.
Выдохнув облако дыма, мужчина хмыкнул и передал сигарету обратно Шастуну.
Нет сил говорить, кричать, думать, размышлять. Они слишком истощены, слишком подавлены.
Нужно просто докурить чёртову сигарету, а остальные проблемы — потом.