Проделки судьбы

глава 20.

Частенько такое случается, когда на математике выключается мозг, теряется связь с действительностью. И даже если и предпринимается попытка понять хоть что-то, всё не увенчивается успехом, напротив, становится ещё хуже. Особенно тяжело бедным гуманитариям, которые изо всех пытаются понять эти косинусы и синусы. Нужно неотрывно смотреть на доску и внимательно слушать учителя, чтобы уяснить материал, ничто не должно отвлекать. Никто не должен отвлекать.
У Антона появилась огромная проблема, и он понял это только на уроке алгебры. Шастун не то что смотреть на доску не мог, парень боялся расслабиться и даже вздохнуть. Ведь каждый раз, когда Антон двигался на стуле, щёлкал ручкой, громко дышал и просто подавал признаки жизни, Арсений Сергеевич просто уничтожал парня одним своим взглядом синих глаз, отчего Шастун пытался сделать лицо полного безразличия, но беглый и растерянный взгляд выдавали парня, как бы он ни старался казаться крутым. Антон думал, что, возможно, он перегнул палку в своём обращении к учителю, но тут же одёргивал себя, убеждая себя, что он всё сделал правильно. Шастун пытался избавиться от назойливой мысли, что учитель позвонил отцу, потому что беспокоился, ведь он категорически отказывался в это верить. Никто о нём не беспокоится.
Оставшиеся минут десять урока Антон сидел за своей партой и облизывал кончик ручки, смотря куда-то сквозь доску. До парня эхом доносилось то, что говорит Арсений Сергеевич. Его мягкий, бархатный голос подействовал на Антона, словно снотворное, и только парень начал засыпать, как громко прозвенел звонок, отчего Шастун аж подпрыгнул на месте, выпуская из рук ручку. Антон ударился коленкой о парту и зашипел, едва сдерживаясь от громкого мата. Шастун неуклюже встал и, слегка покачиваясь, так как ноги затекли, попытался слиться с толпой и незаметно выйти из кабинета, но громкий и властный голос, который уже не был прежним мягким, остановил его:
— Шастун! Я тебя никуда не отпускал!
Антон пробурчал себе под нос маты и нехотя развернулся к учителю. Дима и Серёжа колебались у выхода, не зная, что делать: остаться с другом или убежать от гнева учителя. Парни мялись около Шастуна, всё-таки решив остаться, однако Арсению Сергеевичу эта идея не понравилась.
— У вас следующий урок, так что идите… готовьтесь, — спокойно сказал учитель, слегка высокомерно смотря на Диму и Серёжу.
— У меня тоже, — вырвалось у Шастуна, и синие глаза опасно сверкнули, заставляя парня заткнуться и съёжиться под таким тяжёлым взглядом.
— Мы тогда пойдём на историю, — сказал себе под нос Дима и, похлопав Антона по плечу и прошептав губами «прости», схватил Серёжу под локоть; парни буквально вылетели из кабинета, будто из какой-то пыточной.
Дверь громко хлопнула, отчего Шастун поморщился. Парень не решался посмотреть на учителя, боясь столкнуться с синими глазами. Хотя внутри Антона всё кричало, и у юноши до жути чесались руки, уж очень хотелось набить лицо мужчине.
— Не хочешь мне ничего сказать, — ровным, как всегда спокойным тоном, который уже начинает раздражать Шастуна, сказал Арсений Сергеевич.
— А что вы хотите, чтобы я вам рассказал? — внезапно осмелев, спросил Антон, подняв одну бровь, но всё так же избегая зрительно контакта.
— Какого чёрта ты устроил мне на уроке?! — не сдержавшись, выкрикнул учитель, на что Антон не удержался и хмыкнул.
«Не сдержался. Я смог его выбесить. Это хорошо», — подумал парень и еле сдержался от злобной улыбки.
— Я говорил с вами так, как вы заслуживаете. — Антон пожал плечами, устремив свой взгляд в окно.
Арсений Сергеевич, кажется, зарычал и, быстро преодолев расстояние между ним парнем, схватил Шастуна за воротник рубашки, грубо притягивая ближе.
— Что ты, блять, несёшь? Шастун, сука, я не понимаю тебя! Только вчера ты нормально общаешься со мной, а сейчас ведёшь себя как ублюдок! Какого чёрта?!
— Слушайте, а вы не думали у ДиКаприо Оскар отобрать? Серьёзно, вам он нужнее, — прохрипел Антон и повернул голову в сторону, только бы не смотреть на мужчину.
«Избегай его глаз. Избегай его глаз», — твердил в уме парень.
— Смотри на меня! — крикнул Арсений Сергеевич и грубо притянул Антона за подбородок, отчего зелёные глаза широко распахнулись, встретившись с синими.
«Да блять».
— Вы знаете вообще, что такое личное пространство? — грубо спросил Антон и дёрнулся, но освободиться из крепкой хватки учителя не получилось.
— Не паясничай мне тут, — прошипел Арсений Сергеевич. — Боже, знал бы, как ты меня достал уже, Шастун! Я не понимаю тебя! Какого хера ты огрызаешься?!
— Ничего! Ничего такого! Пустяки вообще! — Антон всплеснул руками, отчего учитель выпустил Шастуна. — Подумаешь! Херня дело! Ничего такого, Арсений Сергеевич!
Просто отец выгнал из дома!..
Шастун сразу же замолк, поняв, что наговорил лишнего. Видимо, удача к Антону придёт… никогда. Парень тяжело дышал и отдёргивал ворот рубашки, так как тот начал душить. Антон, выплеснув всю злость на математика, чувствовал какое-то маленькое удовлетворение.
— Успокоился? — спросил учитель, приподнимая левую бровь.
Антон поднял взгляд на мужчину, стараясь передать всю свою злобу и ненависть. Сил держаться уже больше не было. Ещё больше Шастуна взбесил надменный взгляд учителя и его поднятая бровь.
— Как же вы меня раздражаете! — зло прошипел Антон, сжимая до боли кулаки.
— Раздражаю? Я тебя раздражаю? Шастун, это ты меня уже раздражаешь! Что произошло за сутки, что ты меня так ненавидеть начал? Какого чёрта ты мне говоришь, что тебя выгнали из дома?! — Теперь настала пора злиться Арсению Сергеевичу.
— Да потому что, блять, я сказал, что переспал с мужиком! — выкрикнул Антон и, не сдержавшись, накинулся на учителя, откидывая того к стене и прижимая его.
Арсений Сергеевич, явно не ожидавший такого поворота событий, слегка опешил, а когда его спина столкнулась с холодной и твёрдой стеной, мужчина с лёгким испугом посмотрел на парня, лицо которого уже приняло багровый оттенок. Шастун замахнулся, удерживая учителя своими длинными пальцами за горло, но кулак никак не достигал лица математика.
— Ну же, — абсолютно спокойно сказал Арсений Сергеевич. — Давай! Ударь меня! Мне правда не понятно, за что, но если тебе станет легче, ударь меня.
Рука Антона застыла в воздухе, в зеленых глазах промелькнула растерянность. Шастун сглотнул и слегка ослабил хватку на шее учителя, отчего тот вздохнул и серьёзно посмотрел на парня.
— Антон? — тихо позвал юношу Арсений Сергеевич. — Дыши.
Шастун непонимающе посмотрел на мужчину, а затем медленно отстранился, чуть пошатываясь.
— Дыши, — повторил математик, выставляя руки вперёд. — Антон? Антон, ты сказал отцу, с кем ты… переспал?
Антон дёрнулся, и всё его тело словно прошибло током. Новая накатывающая волна злости начала разрастаться внутри. Зло усмехнувшись, Шастун снова подбежал к
Арсению Сергеевичу и прижал его к стене, отчего он охнул, когда ударился затылком.
— Не беспокойтесь, ничего я ему о вас не рассказал! — прошипел Антон, приблизившись к лицу учителя. — Я же не крыса. Как вы.
Сказав это, Шастун со всем своим презрением посмотрел на мужчину, всё ещё сильно прижимая того к стене.
— Что?.. — Голос Арсения Сергеевича дрогнул.
— Что? — передразнил Антон и крепко сжал плечо учителя.
— Антон? — Арсений Сергеевич заглянул парню в глаза, отчего хватка тут же ослабла.
— О чём ты говоришь? Скажи мне.
— Вы потрясающий актёр. — У Антона вырвался смешок. — Хорошо, я поиграю с вами. Значит, прихожу я вчера домой, а там отец, который знал, что я был на вписке. Хм, интересно, кто бы мог ему всё это рассказать?
Шастун, прищурившись, посмотрел на мужчину. Математик несколько секунд неотрывно смотрел на Антона, а после мужчина горько усмехнулся, опустив голову вниз.
— Ты подумал, что я позвонил твоему отцу и всё ему рассказал? — спросил учитель и грустно посмотрел на Шастуна.
— Что? Я… вы же… да? — Вся злость вместе с уверенностью в мгновение испарилась, и Антон тупо уставился на математика.
Арсений Сергеевич хмыкнул и откинул голову, поднимая взгляд вверх. Антон медленно опустил руку и испуганно взглянул на учителя. Вторая рука соскользнула с плеча мужчины. Шастун отшатнулся, его глаза нервно забегали по классу, будто ища укрытие. Парень медленно начал осознавать, какую глупость совершил. Увы, осознание пришло поздно, но всё же пришло, и юноша не успел сделать того, о чём бы впоследствии сильно жалел.
Учитель перевёл взгляд синих глаз на уже слегка дрожащего парня. Что-то мелькнуло в них, явно не предвещающее ничего хорошего. Антон сглотнул и встретился взглядом с мужчиной, отчего парню захотелось провалиться на месте, выйти в окно головой вниз, да хоть что-нибудь, но только не это.
«Это был не он», — пронеслось в голове Шастуна, затем он почувствовал, как сильные руки грубо схватили его за плечи, развернули и впечатали в стену, отчего Антон охнул и хотел было дотронуться до затылка, но Арсений Сергеевич взял обе руки парня и поднял их вверх, крепко прижимая к стене. Учитель взглянул в глаза Шастуна, будто пытаясь увидеть его душу, ибо другой причины для столь пристального взгляда Антон не видел.
— Шастун, — выдохнул Арсений Сергеевич. — Хочешь сказать, что ты устроил весь этот цирк, только потому что думал, что я сдал тебя твоему отцу?
Учитель крепче сжал запястья Антона, увешанные браслетами с металлическими побрякушками, которые больно давили на кожу, отчего Шастуну хотелось заскулить. Парень опустил взгляд на губы учителя, лишь бы только не смотреть мужчине в глаза. Но назвать это хорошей идеей никак нельзя. Это только всё ухудшило. Антон, словно загипнотизированный, рассматривал бледно-розовые с небольшими трещинками губы учителя. И юноше становилось нечем дышать, когда он вспомнил, что именно эти губы столь страстно целовали его. Во рту резко пересохло, и Антон попытался сконцентрироваться, но горячее дыхание, щекочущее чувствительную кожу на шее, не давало парню этого сделать. Отвезти взгляд от притягательных губ у Шастуна не получилось.
— Алло, Шастун! — Арсений Сергеевич отпустил одно запястье парня, чтобы щёлкнуть пальцами Антону перед лицом.
Щелчок заставил Шастуна вздрогнуть и перевести затуманенный взгляд на глаза учителя, которые странно смотрели на юношу. Мужчина снова прижал свободное запястье к стене.
— Мне жаль, — просипел Антон, едва узнавая собственный голос.
— Жаль? — Арсений Сергеевич удивлённо поднял брови. — Шастун, неужели ты такого плохого мнения обо мне? Неужели ты думал, что я так поступлю? Я тебя когда-нибудь обманывал? Ты не доверяешь мне?
Антон вздрогнул. Перед его глазами пронеслись воспоминания, отчего в животе разлилось тепло, что очень напугало парня.
«Не волнуйся, тебе понравится», — вспомнились слова мужчины в ту ночь.
Шастун почувствовал, как собственные ноги перестали слушаться, их словно набили ватой, и если бы не Арсений Сергеевич, так крепко державший парня, Антон бы давно скатился по стене на пол.
Возбуждение накрыло юношу с головой, и это до ужаса испугало его. Шастун ничего не мог поделать с собой. Синие глаза окончательно загипнотизировали парня. Антон давно заметил этот взгляд. Он видел его уже пару раз, и Шастун его точно не забудет. Это невозможно.
Арсений хотел его. В синих глазах зажглось опасное пламя, и парень уже видел его, когда мужчина втрахивал его в раковину…
— Доверяю, — пискнул Антон, и это было так жалко, что даже парню стало за себя стыдно.
— Хорошо, — прошептал учитель и приблизился к лицу Шастуна, который снова уставился на губы мужчины.
Расстояние между ними было до невозможного малым. Его практически уже и не было.
Между лицами учителя и ученика было сантиметра два, а может и меньше.
Антон уже чувствовал дыхание Арсения Сергеевича на своих губах. Математик сильнее прижал парня, отчего Шастун уже хотел застонать, но он держался из последних сил, старался держать ситуацию под контролем. Хотя о каком контроле уже может идти речь?
Ладонь учителя медленно начала скользить вниз по руке Антона, оглаживая большим пальцем нежную кожу. Вторая рука математика опустилась на талию, крепко её сжимая.
И тут Шастун не сдержался и издал негромкий стон. И это окончательно сорвало Арсению Сергеевичу крышу. Мужчина прижался всем своим телом к Антону, отчего парень снова застонал, но на этот раз ещё громче. Учитель, кажется, даже зарычал и поймал ртом стон юноши. Зелёные глаза Шастуна широко распахнулись, но парень тут же блаженно закрыл их, отдаваясь поцелую. Хотя поцелуем это назвать сложно. Они буквально вылизывали рты друг друга. Слишком грязно, пошло, никакой романтики.
По подбородку Антона стекла слюна, которую учитель тут же слизал, и только юноша хотел застонать, как его податливые губы снова накрыли чужие, мягкие и такие невероятные на вкус, что у Шастуна закружилась голова. Парень почти забыл это ощущение.
Их языки сплелись, и Антон почувствовал, что язык учителя уже практически добрался до глотки, как и его собственный до глотки мужчины. Арсений Сергеевич поместил своё колено между ног парня, а руками сжимал плечо и талию Шастуна, который свободной рукой провёл по спине мужчины, вызывая его негромкий стон.
Мужчина облизал языком рот Антона по кругу, отчего тот слишком громко застонал, и математик сжал руку на талии парня. Учитель и ученик забыли о времени, обо всём, даже о том, где они находятся. Шастун ни о чём не мог думать, кроме как о потрясающих губах Арсения Сергеевича. Математик же был словно под каким-то состоянием аффекта, и в глубине души учитель знал, что это за аффект, точнее кто.
Дрожащая рука Антона потянулась к идеальной рубашке мужчины. Не разрывая поцелуя, Шастун расстегнул первые две пуговицы, едва не оторвав их. Только парень хотел расстегнуть ещё, как вдруг послышался звонок. Арсений Сергеевич разорвал поцелуй, отчего Антон разочарованно застонал и уже потянулся было снова к губам учителя, но тот отстранился и застыл на месте, будто к чему-то прислушиваясь. Шастун с недоумением уставился на математика. Парень ничего не слышал, но это было недолго. Послышались приближающиеся громкие шаги, басистые голоса парней и писклявые голоса девушек. И тогда в голове Антона что-то щелкнуло, и кажется, это «что-то» щёлкнуло и в голове Арсения Сергеевича, так как Шастун заметил, как в синих глаз исчез тот блеск, а на его место пришёл страх и ужас, собственно как и в глазах Антона. Парень отпрыгнул от мужчины и, не зная, куда себя деть, стоял на месте и нервно бегал глазами по кабинету, при этом приглаживая рубашку, пытаясь привести её в презентабельный вид, что выходило не очень хорошо. Арсений Сергеевич трясущимися руками еле застегнул пуговицы и попытался пригладить рубашку, которую так старательно измял Антон.
В это же мгновение дверь резко распахнулась и класс (скорее всего девятый) ввалился в кабинет, чуть не сшибая Антона с ног. Кажется, Шастуна даже никто и не заметил, чему парень был просто счастлив. Слившись с толпой, юноша выскользнул в коридор и со всех ног побежал в кабинет истории. Дышать уже было нечем. Антон думал, что его ноги не смогут удержать тело, и он кубарём покатится с лестницы. Однако Шастуну повезло. Ну хоть в чём-то.
Около двери кабинета истории Антон попытался успокоить собственное сердцебиение и как-то восстановить дыхание, хотя ничего не получилось. Губы парня были истерзанные и покрасневшие, волосы были растрёпаны, одежда помятая, а в глазах всё ещё виднелся блеск. Весь вид Шастуна просто кричал о том, что его чуть не оттрахали в школе.
Говорят, что математика трахает мозг, но не настолько же.
Юноша всё ещё ощущал на себе чужие прикосновения и тёплые губы, и Антон просто хотел закричать и рвать на себе волосы. Он чувствовал себя дешёвой шлюхой, и ему было противно от себя. Шастун перешёл все границы, переступил через все запреты.
Шумно выдохнув, Антон на мгновение прикрыл глаза. Дрожащей рукой Шастун потянулся к ручке двери. Учительница истории фыркнула и что-то недовольно пробурчала, веля парню быстро садиться на своё место, и если он ещё раз опоздает, то там что-то будет, но Антон не слушал. Он даже не заметил обеспокоенных взглядов друзей и его псевдодевушки.
Антон не мог унять дрожь в конечностях. Осознание того, что произошло, начало медленно окутывать голову парня. И с каждой минутой становилось всё хуже и хуже.
Мысли огромной стаей навалились, и Шастун пытался всеми силами от ниx избавиться. Он зажмуривался, но перед глазами всё представлялся прислоняющий его к стене Арсений Сергеевич.
Шастуну было страшно. И страшно ему было не из-за того, что его несколько минут назад чуть снова не трахнул учитель математики. Страшно стало, потому что Антону понравилось, да что уж там, он возбудился уже от одного лишь взгляда синих глаз, словно жалкий тринадцатилетний мальчишка. Шастун не хотел останавливаться, и если бы иx никто не прервал, они бы не остановились, и тогда парень бы точно сошёл с ума.
Одно парень знал точно: никакие разговоры уже точно тут не помогут. Всё пошло по пизде. А по-другому в жизни Антона и быть не может.
***
Оставшиеся уроки Шастун еле выдержал. Парень всерьёз думал, что не сможет, сорвётся и убежит, но он терпел. Антон избегал Диму и Серёжу, которые пытались подойти к нему. Антон избегал Лизу. Антон избегал всех. Особенно страшно было выходить в коридор. Шастун каждый раз чувствовал, как начинает бешено стучаться сердце, когда он шёл по коридору школы в другой кабинет. Антон боялся увидеть его или, ещё хуже, встретиться взглядом.
На каждой перемене Шастун бегал в туалет покурить. И выкуривал он за раз сразу две сигареты, а иногда тянулся и за третьей, но звонок на урок останавливал его. Никотин помогал ненадолго расслабиться. Выдыхая дым, Антон закрывал глаза и опрокидывал голову назад, отдаваясь минутному спокойствию. Но как только Шастун тушил бычок и выкидывал его в окно, вместе с этим бычком вылетало и всё его спокойствие.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Антон застонал и уронил голову на парту.
«Надо искать Диму и валить. Надо искать Диму и валить», — повторял про себя Шастун, выбежав из ненавистного кабинета химии.
Арсения Сергеевича парень сегодня больше не видел, но всё ещё опасался, поэтому Антон, словно какой-то шпион, осторожно продвигался в сторону раздевалки, постоянно смотря по сторонам. Да, возможно это глупо и по-детски. Но, чёрт возьми, Шастун и есть ребёнок.
Антону повезло, и он смог без происшествий добраться до раздевалки, быстро схватить свою куртку и выскочить из школы. К счастью, Дима ещё не ушёл. Позов и Матвиенко стояли у ворот школы и разговаривали. Когда друзья заметили приближающегося Шастуна, те тут же замолкли и побежали навстречу парню. Дима схватил Антона за руку, отчего тот от неожиданности вскрикнул.
— Какого, блять, чёрта?! Шаст! Блять! — кричал Позов, дёргая Шастуна за рукав куртки.
— Я убью тебя, Шастун, если ты будешь сейчас молчать! — прошипел Матвиенко и схватил Антона за второй рукав.
Шастун растерялся и, словно рыба, только открывал и закрывал рот.
— Ну! — одновременно выкрикнули Дима и Серёжа.
— Что?.. — Голос Антона дрогнул и совсем не звучал как обычно.
— Ну слава Богу! — Позов всплеснул руками. — Он не разучился говорить. Что случилось, Антон?
— Всё x-хорошо, — тихо ответил Шастун и натянуто улыбнулся.
Друзья скептически посмотрели на парня.
— Ну, может не всё…
— Что он сказал? — не унимался Дима.
— Он… — Антон застыл, напрягая каждую извилину, чтобы хоть что-нибудь придумать.
— Он… накричал на меня. Ну, за то, что опоздал и так грубо с ним говорил.
— Я так и знал! — Серёжа хлопнул Шастуна по плечу. — Он всегда так. Ты, наверное, ещё не всей его злости видел там. Арсений Сергеевич — крутой учитель, но когда его выводишь из себя, то всё-ё-ё… Я один раз видел. Знаешь, какой он может быть злой.
Жуть.
Антон сглотнул и фальшиво улыбнулся. Уж кто-кто, а Шастун знает.
— Это ты из-за него весь день убитый? — Дима с грустью посмотрел на друга.
— Ну… да… — Юноша опустил голову, чувствуя, как становится стыдно смотреть друзьям в глаза.
— Да забей, — громко сказал Матвиенко и махнул рукой. — Перебесится он.
— Надеюсь, — тихо произнёс Антон.
— О, Шаст! — вдруг вскрикнул Дима. — У меня сегодня родители приехали, правда, они не знают, что ты у меня, но я им объясню всё…
Антон напрягся и внимательно посмотрел на Позова. Шастун хорошо помнил, как Серёжа спрашивал Диму про родителей. Антон помнил, с каким выражением лица отвечал Позов. Меньше всего парень хотел доставлять проблемы, а из-за него проблемы точно будут, Антон знал это.
— Не переживай! — слишком громко выкрикнул Антон, вызвав слегка удивлённые взгляды со стороны друзей. — Не надо. Меня… это… ну… отец пустил домой… — Серьёзно?! — Лицо Позова озарила улыбка. — Он тебя простил?
— Ну типа того. — Шастун попытался выдавить из себя хотя бы подобие улыбки.
— Блин, это же замечательно! Он просто погорячился, я же говорил тебе! — Дима ещё шире улыбнулся и слегка приобнял Шастуна.
— Значит я больше не буду ревновать тебя к Шасту, — сказал Серёжа и звонко засмеялся. — А то я уже начал переживать.
Дима подхватил смех друга и согнулся пополам. А вот Антон стоял неподвижно. Даже та фальшивая улыбка исчезла с его лица. Ведь отец ему не звонил, не писал сообщений — ничего. А значит идти парню некуда. У Серёжи — уже не вариант. У Шастуна была мысль, что можно было у Лизы, но от одной этой мысли парня передёргивало. Значит это всё? Ему некуда идти?
Дима и Серёжа вышли из двора школы и двинулись в сторону остановки, однако Антон пошёл в противоположном направлении.
— Эй! Ты куда? — крикнул Дима.
— А… мне там в магазин надо, — соврал Антон и, развернувшись, пошёл своей дорогой, даже не попрощавшись.
Позов нахмурился, но, решив, что ему показалось, повернулся к улыбающемуся Серёже, который, видимо, ничего не заметил.
Шастун понятия не имел, куда ему идти. Ведь это чёртов Питер, а не Воронеж, где на каждом углу были знакомые. Антон чувствовал, как урчит в животе, а денег как не было, так и нет. При себе у Антона была лишь сумка Димы, в которой был телефон, одна тетрадь и ручка. Замечательно.
Антон думал, что хуже не может быть, но он сильно ошибался. Ведь судьба просто обожает издеваться над ним.