Мой язык у Джорданы во рту. Я чувствую вкус
обезжиренного молока. Вижу внезапную вспышку: это
переживание настоящей любви и щелчок фотоаппарата.
Она убирает язык и отступает на шаг. На ней черная кофта
с красными рукавами и джинсовая юбка с карманами.
- Надо было закрыть глаза. - Джордана опять включает
мыльницу. Звук заряжающейся вспышки похож на рев
маленького самолета, идущего на взлет.
Мы стоим в центре каменного круга в Синглтон-парке. По
сути, это всего лишь несколько камней неодинакового
размера, разбросанных вокруг. Фред, старая овчарка
родителей Джорданы, бегает без поводка, нюхает все и
метит булыжники.
Загорается зеленый огонек.
- Давай еще раз, и постарайся не целоваться как гомик.
Мы целуемся. У нее теплый и сильный язык. Я провожу
языком по ее клыкам. Они кажутся огромными. Я проверяю
ее премоляры [7] и нащупываю зубы мудрости. Раздается
«клак», и сквозь опущенные веки прорывается вспышка
света. Мы разъединяемся.
- Ты вроде говорил, что у тебя есть опыт, - фыркает
Джордана, утирая рот рукавом. - Не поцелуй, а прием у
зубного.
- У меня такой стиль.
- Целоваться, как бормашина?
Наверное, ждет, что я скажу в ответ что-нибудь
остроумное.
- Попробуем без языка, - приказывает она и
устанавливает камеру на ближайший каменный уступ. Она
смотрит в видоискатель и показывает место на траве. -
Садись туда на колени.
Я сажусь. Трава мокрая; коленям становится прохладно.
- Идеально. - Джордана нажимает кнопочку на
фотоаппарате и садится на колени передо мной. -
