По дороге домой через Синглтон-парк меня пробивает на
слезу.
Я все еще сжимаю в руках поникший букет из белых
цветов; краешки лепестков обтрепались. Решаю пройти
по тропинке, по которой мы с Джорданой гуляли с
Фредом, многострадальным псом. Вот только маршрут я
описываю наоборот, против часовой стрелки, и, проходя
мимо каждого памятного мне местечка, оставляю побитый
белый цветок. Когда мне очень грустно, тянет на
символизм.
Я воображаю, что Джордана идет мне навстречу той же
тропинкой, но по часовой стрелке, а я кладу и кладу
цветы, и вот наши ладони встречаются, когда мы оба
оставляем цветок у ворот на входе в ботанический сад.
Погода ясная, и в парке много гуляющих: собачники,
шестиугольник играющих во фрисби на самом солнцепеке,
малец на велосипеде, который выглядит довольным
собой, хотя стабилизаторы на его велике выбиваются из
сил.
Поднимаюсь по тропинке в сад камней и оставляю цветок
в узком каменном круге, где мы с Джорданой целовались.
Кладу цветок на развилку, где мы как-то поспорили о
том, какой путь быстрее. Из-за поворота выбегает
золотистый ретривер и неуклюже косолапит ко мне.
Начинаю фантазировать о том, что хозяйкой окажется
Джордана или хотя бы какая-нибудь очень красивая
женщина. Жду. Из-за широких, изрезанных прожилками
листьев какого-то тропического растения появляется
хозяин; это мужчина. Ему около пятидесяти, и он лысый.
Никогда прежде не видел его. Наверное, со стороны я
выгляжу странно: стою на развилке с букетом в руках.
Пес подбегает ко мне, нюхает мой пенис, потом цветы.
