Выбор

46 глава

Гарольд так стремительно исчез, что Вальбурга даже удивилась. А ещё ее поразило поведение парня, а точнее реакция того на известие о ребенке. Женщина ожидала каких-то объяснений или даже полного отрицания самого факта зачатия малыша, но никак не равнодушия. У нее возникло чувство, что Гарольд ничего не знал о ребенке. Но этого просто не могло быть, поскольку отец признал того. Магия – это не люди, её не обманешь. Тогда какова причина этого бегства? Дверь негромко скрипнула, и послышались шаги. В комнату вошла Друэлла. – Дорогая, – послышался встревоженный голос, – ты вся бледная. В последнее время ты сама не своя. Что-то случилось? – Случилось, – не стала отрицать женщина. Она никому не говорила о ситуации с Гарольдом, поскольку считала, что каждый имеет право на конфиденциальность. Певерелл сам должен был решить: рассказывать кому-то или нет. Это было его правом как Главы Рода. Она бы и сама не вмешалась, если бы ситуация не приобрела такой оборот. – Я тебя внимательно слушаю, – Друэлла устроилась в кресле напротив. – Кричер, – после того, как домовик с негромким хлопком появился, она велела ему подать травяного чая, он хорошо помогал расслабиться, и печенья. Через пару секунд требуемое появилось на маленьком столике. – Говори уже, не томи, – попросила мать Нарциссы. В кругу семьи она не считала нужными маски и открыто демонстрировала свои чувства. Сейчас она была встревожена, поскольку видела, в насколько подавленном состоянии находится Вальбурга. Что-то её очень сильно тревожило, и Друэлла хотела знать, что именно. В семье каждый должен поддерживать друг друга и помогать как минимум советом. – Помнишь, я тебе запретила заходить в основной зал. – Конечно, – кивнула собеседница. – Этот зал напоминает тебе о муже, который любил часами сидеть там: в кресле, с бокалом огневиски, рассматривая гобелен... Поэтому твое желание на уединение там мне понятно. – Это не совсем так. Я просто не хотела, чтобы ты увидела Древо нашего рода, – проговорила Вальбурга. – Почему? – удивилась собеседница. Она не понимала мотивов такого поступка. Ей казалось, что Вальбурга тоскует по мужу, вот и прячется там от всего мира, вдыхая родной запах. Женщина неоднократно видела, как Вальбурга бережно проводит рукой по лакированной поверхности рабочего стола, за которым Орион занимался бумагами. Как аккуратно складывает в его кабинете пергаменты и книги, запрещая Кричеру выкидывать или переставлять там что-то. Не было сомнений в том, что она очень тосковала по супругу вот и окружала себя его вещами. – Всё довольно просто, – мимолетная пауза, – у Гарольда появился бастард. – Кто мать? – голос звучал настороженно. В голосе проскользнула надежда, что это может быть Беллатриса. – Неизвестно, – последовал ответ, – её имя не отразилось на нашем Древе. Повисло молчание. – Это очень плохо, – наконец-то проговорила Друэлла. – Я всем сердцем надеялась, что Нарциссу минует подобная участь. Я помню, сколько ты себя терзала, когда узнала об интрижке мужа. На наше счастье, его дочь родилась без магических сил. Видимо, Магия смиловалась над тобой в тот момент. – К моему счастью, Орион не признал дочь, а лишь помогал ей финансово. – И всё же, тогда ты выплакала много слез. Ужасно, что Нарциссе придется пройти через подобное. – Пока не придется, – заявила Вальбурга. – Как это? Ты же минуту назад говорила о том, что у Гарольда скоро появится ребенок, – удивлению собеседницы не было придела. – Или я что-то не так поняла? – Ребенок на самом деле был, но умер... – Как умер? Я ничего не понимаю. – Я тоже, как и ты, нахожусь в замешательстве. Я четко видела, что от имени Гарольда Певерелла отошла ещё одна линия. Не мне тебе говорить, что это означает. – Конечно. Я и сама это знаю. – Утром она стала ярче, знаменуя, что бастард признан, а через несколько минут окрасилась в черный цвет, свидетельствуя о смерти. Гарольд признал ребенка и тут же убил. Что-то здесь не так, – задумчивый взгляд. – Если он решил избавиться от плода своей измены, то зачем было его признавать? Мне это кажется странным. – И в самом деле, – согласилась Друэлла. – Но это и к лучшему. – Тс-с, – зашептала Вальбурга, – не говори так. Законы магии гласят, что дети неприкосновенны. Радуясь смерти невинного ребенка, ты можешь навлечь на себя беду. – Меня всегда поражало твое милосердие, – упрек. – Как можно радоваться чужому счастью, зная, что это разрушит твое? Чтобы ты ни говорила, но я рада, что всё так произошло. Моя дочь еще слишком юна и не готова воспитывать чужих детей. – Но ты же воспитала... – У меня не было выбора. Только так я могла избежать позора для нашего рода. Но тебе не понять, через что мне пришлось пройти. Чем пожертвовать и сколько горя выстрадать. И такой доли для Нарциссы... Я не желаю, – пару секунд тишины. – Сколько сил я не прилагала, я так и не смогла забыть о том, что это не моя дочь. В её глазах, жестах, улыбке я видела её... От этого становилось ещё больней, а сердце обливалось кровью. И мне вечно с этой болью жить. – Ты права, мне этого не понять. Магия была милостива со мной. – И всё же, что ты намерена делать? Может, стоит поговорить с Гарольдом? – Я уже поговорила. – В самом деле? – удивление. – И каков результат? Он назвал имя или стал всё отрицать? – Ни то, ни другое, – Вальбурга недовольно поджала губы. – Он выслушал меня с каменным лицом, а затем попросту сбежал. У меня возникло такое чувство, что он подумал, словно я над ним подшучиваю. – Он ещё слишком молод. На его плечи свалилась такая ответственность, что не каждому под силу нести. Кстати, об ответственности, я сегодня узнала радостную новость. – Какую? – Гарольд решился на помолвку с Беллатрисой. Всё будет так, как мы и хотели. – Это точно? – Беллатриса мне сообщила об этом. Конечно, пока ничего официально объявлено не было, контракт не подписан и на пальце нет кольца, но всё к этому идет. Я велела дочери поторопиться с этим, пока Гарольд не передумал. – Это действительно хорошая новость. Было бы еще неплохо, если бы одна из моих племянниц побывала в постели Гарольда. Гляди, он бы ей увлекся и перестал обращать внимание на других барышень. Это бы одним махом решило все наши проблемы. Я вот только не понимаю, почему он медлит, – задумчивый взгляд. – Я прекрасно вижу, что Нарцисса ему симпатична. – Не знаю. Всё это его неправильное воспитание или пресловутое благородство. Мне порой кажется, что его воспитывали магглы. – Мне тоже, – согласный кивок. – Не похож он ни на того же Розье, Лестрейнджа и своих дружков Нотта с Гампом. А еще он ни слова не говорит о своем прошлом, где раньше жил... Словно это какая-то тайна. – Может и тайна. Вдруг он воспитывался в Германии или и вовсе русскими? А ты же знаешь, какое у нас отношение к этим странам. Поэтому не зря он скрывает правду. – Сомневаюсь. У него нет акцента. – Тебе ли не знать, на что способна магия. Пару заклинаний и ты будешь свободно говорить на другом языке, даже без акцента. – Нет, я не думаю, что дела обстоят так. Ведь как ни старайся, но иногда можно допустить ошибку из-за привычки. Гарольд воспитывался где-то здесь. Вот только вопрос, кем? У него имеются многие пробелы в знаниях. Того, что многие наследники и наследницы изучали с детства и считают элементарным, он не знает. – Зато он отлично разбирается в атакующих заклинаниях и щитах, но не знает многих бытовых. Такое чувство, что из него воспитывали не будущего лорда, а воина. Именно воина, а не дуэлянта, – согласилась собеседница. – Словно его готовили к войне. – Я это тоже заметила. Как и то, что он бережно относится к своим вещам и не транжирит деньги налево и на право, что он может себя позволить с учетом богатства нашего рода. Я уже молчу о капиталах Певереллов. – Этот род имел много секретов. – А еще портреты говорили, что от Гарольда пахнет Гранью. – Считаешь, что он уже умирал? – Возможно, – согласный кивок. – Нам, на самом деле, крайне мало известно о роде, увенчанном Смертью. Ни одна из леди даже не заметила, как неожиданной свидетельницей их разговора стала Нарцисса. Девушка спускалась, чтобы отправить письмо, как услышала разговор. Она являлась леди и считала выше своего достоинства подслушивать, но, услышав фамилию Певерелл, не смогла удержаться. И то, что Нарцисса услышала, шокировало её, и это еще слабо говоря. Она едва сдержала себя, чтобы не накинуться на тетушку и мать с вопросами. Слизеринка просто отказывалась верить в происходящее, считая это чьей-то глупой шуткой. Не давая отчета своим действиям, девушка, схватив горсть дымолетного пепла, кинула тот в камин и шагнула внутрь, четко называя адрес. К счастью, Гарольд предоставил ей доступ в свой замок. Появившись в одной из гостиных, блондинка торопливо струсила сажу и кинулась на поиски жениха. Домовик, которого она вызвала, проводил её в нужное место. Нарцисса застыла в дверях, во все глаза смотря на Певерелла. Она боялась даже звук издать, не то что шагу ступить. Её охватил ужас. Гарольд сидел на полу, а рядом все было залито кровью. Валялся окровавленный кинжала. И сам Гарольд был в крови. Преодолев оцепенение, слизеринка на ватных ногах кинулась к нему. Она сначала подумала, что на жениха кто-то напал, и это его кровь, но выдохнула с облегчением, когда это оказалось не так. – Что ты здесь делаешь? – голос звучал отрешенно. – Я... – Уходи, – приказал парень. – Немедленно уходи отсюда. Убирайся прочь, – закричал брюнет. Нарцисса вздрогнула. Она всё также неподвижно стояла. – Нет. Я не оставлю тебя одного... Ты весь в крови. Тебе нужно умыться и переодеться. Ты ранен? – Нарцисса наплевала на протесты жениха и приблизилась к нему, начала ощупывать, чтобы убедиться, что у того нет ранений. После чего наколдовала очищающее заклинание, убирая кровь с пола и одежды. – Что здесь произошло? На тебя кто-то напал? – Нет, – тихий ответ, лишенный каких-либо чувств. Слизеринка вздрогнула. Настолько голос у жениха был мертвенно холоден. – Давай я помогу тебе добраться до ванной комнаты, – шепот. – Я не душевно больной и сам могу справиться с этим. Твоя помощь мне не нужна, – резко отчеканил Певерелл. Ему не понравилось, что Нарцисса сует свой нос, куда не следует. А хуже всего то, что она обращается с ним как с душевнобольным. Он не такой. Гарольд поднялся на ноги и направился приводить себя в порядок. К его радости, за минуту до появления невесты он вызвал домовика и велел позаботиться о теле. Уже почти стоя у двери, парень неожиданно обернулся и его взгляд зацепился за кинжал. Он почувствовал незримую связь с этой вещицей и неукротимое желание обладать им. Это чувство напоминало ему момент с медальоном Слизерина. Тогда, ища другие крестражи, он чувствовал нечто подобное. А когда медальон висел на шее, было такое же чувство эйфории. Преодолев расстояние, Гарольд поднял кинжал. Кончики пальцев пронзил едва ощутимый разряд тока, а затем по всему телу разлилось тепло. Певерелл сделал глубокий вдох, а его губы помимо воли расплылись в улыбке. Нарцисса внимательно наблюдала за женихом. И с каждой секундой её всё сильнее одолевала тревога. Собственные беды отошли на задний план, уступая место беспокойству. Она волновалась за Гарольда и не из-за того, что тот был её женихом, а поскольку тот являлся хорошим человеком. А еще Певерелл ей нравился как парень. Нет, любви не было, но было то, что куда важнее – уважение и понимание. Девушка видела, как Гарольд поднял с пола какой-то кинжал. Эта вещица пугала слизеринку, поскольку от неё исходил разительный шлейф темной магии и невероятный холод, пронизывающий до самых костей, заставляя дрожать.