Датой сбора стал следующий же понедельник, то есть, ровно неделя. До этого дня я дала обещание, что не буду смотреть просмотры на каверах. До этого же времени все парни выложили в Инсту истории с моими прикреплёнными песнями. Джуда занялся моей страничкой на Спотифае, а я поредактировалк информацию в своих социальных сетях. Но вернёмся к событиям. До сбора я успела выдраить весь дом, принять заказы на еду, лично сделать бисквит и миллион раз помолиться, чтобы всё прошло хорошо. До назначенного времени оставалось чуть меньше двух часов, когда я села на диван и открыла беседу. Там шла дискуссия о том, чем мы собираемся заниматься у меня. Я хмыкнула и влилась.
Вы: я надеюсь вы помните, что тому, кто принесёт бухло, прилетит по жопе
Вы: кроме Лиз
Лиззо: а я говорила вам! лошки
Lu: а пить можно тоже только одной Лиз?
Вы: она перепьёт вас всех, так что да
Вы: а вообще зачем вам алкоголь
Вы: пицца и роллы вообще-то лучше
Майк: согласен с Грейс
Эш: я тоже
Кэл: пицца это святое
Lu: ради пиццы умру
Я посмеялась. Эта компания так хорошо приняла меня, надеюсь, что дальше будет только лучше.
Вы: пицца будет через полтора часа
Вы: кто опаздает, тот будет пускать слюни за дверью
Парни весело среагировали и медленно расползлись из чата. Я же переоделась во что-то, что было поприличнее пижамы, и включила музыку. Мне хотелось немного подзарядиться перед тем, как моя социальная батарейка умрёт. Сегодня я узнаю, как приняла меня публика и стоит ли мне продолжать заниматься творчеством.
х х х
Первым пришёл пунктуальный Эштон, за ним Калум с Лиз, а спустя минут пятнадцать подтянулись и Майкл с Люком. Как только все оказались в сборе, Майкл предложил:
— Ребят, давайте так. Наливаем себе напитков в пластиковые стаканчики и открываем Ютуб. Гарантирую, нам будет за что пить.
— Ну, как минимум за год моего рабства у вас точно, — хихикнула я.
— У нас такое рабство, что ты ещё сто раз продлевать его будешь, — усмехнулся в свою очередь Эштон.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Him&I
Fiksi PenggemarОн и я. Двое людей, которые никогда не думали, что будут вообще знакомы. Жизнь, по всей видимости, думала совсем иначе.