Белый лотос

Зарулил разрулить

Средней толщины папка легла на стол перед Хосоком. Ёнгук, прилетевший утром из Нью-Йорка, небрежно на неё махнул:
- Я тут набросал кое-что по поводу твоей досудебной защиты.
Выпущенный под залог распахнул документ и, бегая глазами по страницам, стал выхватывать знакомые и понятные для себя слова, потому что в целом не каждая фраза являлась доступной его разуму:
- Какое крючкотворство эта ваша правовая практика!
- Здравомыслящие детективы и следственный отдел, ознакомившись с этим, поймут, что работать не с чем и надо забирать обвинение и прекращать цирк.
- Здравомыслящие? Да там все могут быть из Белого лотоса, а он к этому не располагает.
- С этим мы сейчас тоже попробуем разобраться. Можешь отлучиться из офиса?
Джей-Хоуп, не размышляя и мгновения, поднялся, после чего вспомнил об отце, сидящем неподалёку в своём офисе:
- Чёрт, мне нужно отпроситься, из-за ареста усилился родительский контроль, он меня скоро начнёт забирать с работы и отвозить на неё.
- Я подожду внизу, в машине. Надеюсь, у тебя получится отболтаться.

Ёнгук ждал за рулём недолго, минут через десять появился Смотрящий и, плюхнувшись на пассажирское, устало и шумно выдохнул, закидывая голову назад:
- Вырвался! Выслушал очередные речи о том, какой я олух, и как жизнь меня ничему не учит, но свободу получил, - пристегнувшись, он выровнялся: - Куда мы едем?
- Играть в неслыханную наглость и дерзость.
- Перед кем?
- Старшим суперинтендантом Ли Донгоном. Это же он рулит дела в Каннаме?
- Да вроде бы.
- Ну, вот пусть и полюбуется, - кивнул юрист, отпуская тормоз. Машина тронулась.

В полицейском департаменте Бан Ёнгук показал своё юридическое удостоверение, и они прошли внутрь, однако перед кабинетом старшего суперинтенданта был ещё один дежурный, остановивший их:
- По какому делу?
- Личному, - пробасил Гук, в развалку прислонившись к столу заговорившего с ним полицейского. От коротких рукавов летней рубашки до самых запястий его руки покрывали татуировки, которые он недавно доделал. Теперь на них трудно было разглядеть бесчисленные шрамы. На левом кулаке, под сбитыми костяшками пальцев, и обручальным кольцом на безымянном, красовалась обведённая в шипованное сердце набитая надпись: «My wife is my life»*.
- Вам назначено?
- Да, Господь Бог назначил мне это время и место, чтобы поговорить со старшим суперинтендантом.
- Если вам не назначено, то я не могу вас пропустить.
- Я понимаю, что ты тут ничего не решаешь. Так позвони ему и скажи, что к нему пришли, - указал Ёнгук на внутренний телефон. Дежурный, явно негодующий от фамильярного перехода на «ты», но пока не рискующий предпринимать никакие меры, поскольку не разобрался в ситуации, тоже посмотрел на трубку. – Давай-давай, - поторопил его адвокат, видя нерешительность.
- Как вас представить? – сдался тот. Хоуп смотрел со стороны, как работала обычная хамская небрежность их лидера. Почему-то большинство людей, даже взрослых мужчин, тушевалось при его сверхуверенности в собственной вседозволенности. Разумеется, Ёнгук никогда не считал себя королём жизни, но то, как он мог заявлять даже опасным и влиятельным людям о том, что ему на всё плевать, почему-то производило впечатление, будто за ним идёт ополчение бессмертных, да и сам он не далеко от них ушёл. Он хотел спросить адвоката ещё в офисе, почему тот занялся досудебной защитой и не разработал защиты судебной, будто до суда точно не должно было дойти, но отвлёкся там на другое, а теперь вопросы отпадали как-то сами собой. Значит, Ёнгук твёрдо решил не допустить продолжения расследования и закрыть всё вне официального порядка? Собственно, как это и было запущено – через подлог.
- Папин бродяга, мамин симпатяга.
- Простите?
- Бан Ёнгук меня представить, мой отец – генеральный прокурор Бан, вам семейную книгу на стол положить, чтоб ты зашевелился?
Полицейский, услышав имя известного в Сеуле прокурора, схватил трубку и связался с кабинетом Ли Донгона.
- Господин Ли, к вам господин Бан Ёнгук, говорит, по срочному, простите, личному делу. Да. – Приложив трубку к плечу, дежурный опять обратился к золотому: - Что именно у вас за дело?
- По-моему, слово «личное» достаточно намекает на то, что при посторонних его не озвучивают. Дай сюда, - протянул он руку, дотянувшись через стол и, забрав трубку, приложил её к уху: - Алло, старший суперинтендант?
- Да, с кем я говорю? – непонимающе спросил Ли Донгон.
- Я по делу Чон Хосока, я его адвокат.
- Вот как? И о чём же вы хотите со мной поговорить?
- О гневе Квон Джиёна и проблемах, которые вас ждут, если я не войду. – По ту сторону повисло молчание. Хоуп, стоявший рядом, округлил глаза. Что делает Ёнгук? Зачем приплетает сюда Дракона?!
- Дайте трубку дежурному, я скажу, чтобы он провёл вас. – Юрист сунул телефон обратно, молодому человеку в форме. Тот покивал и, закончив слушать инструкции начальства, сказал:
- Пожалуйста, сдайте телефоны и проходите...
- То есть, пистолет можно оставить? – изображая дурака, уточнил Ёнгук. Дежурный впал в ступор, услышав о наличии оружия.
- Н-нет, конечно, пистолет вам тоже придётся оставить мне...
- Нет, не придётся, у меня есть разрешение на его ношение. Точно так же и телефон является моей собственностью, а конфискация производится только при наличии судебного ордера, он у вас есть? Нет. Значит, забирать у меня имущество вы не имеете никакого права.
- Это распоряжение старшего суперинтенданта.
- Распоряжение какого-либо должностного лица распространяется только на его подчинённых, коим я не являюсь, если только в стране не введено чрезвычайное положение или в законах не обговорено иное. Я не знаю такого закона, который бы разрешал старшим суперинтендантам изымать личное имущество граждан по своему усмотрению, а я знаю все законы нашей страны, можешь не сомневаться.
- Но...
- Пункт первый статьи седьмой Конституции: все государственные должностные лица являются служителями народа и несут ответственность перед народом. Не наоборот. Ясно? Я – не государственный служитель, я – народ, а господин старший суперинтендант – государственное должностное лицо. Кто кому должен отдать телефон в сложной ситуации? Ну? Минута на размышление.
Дверь кабинета открылась, и на пороге предстал сам Ли Донгон. Быстро пробежав глазами по Хосоку, он впился ими в Ёнгука.
- Хватит! Пройдите.
- Добрый день, начальник, - поклонился немного шуточно Ёнгук и, добродушно, с улыбкой подмигнув дежурному, направился в кабинет, куда его пригласили. Хосок вошёл следом.
Закрыв за ними всеми дверь, старший суперинтендант вернулся на своё кресло и, положив руки на стол перед собой, с напряжённым вниманием спросил у лидера золотых:
- Ну, и при чём здесь Квон Джиён?
- При том, что ему не понравится, как вы обращаетесь со Смотрящим, и вам жизненно необходимо будет в кратчайшие сроки закруглить всю эту мудоёбскую кампанию против моего подзащитного, - указал Ёнгук на Хоупа. Тот старался не вмешиваться и не делать лишних телодвижений, чтобы не испортить непонятную ему пока стратегию по спасению.
- Насколько мне известно, - хмыкнул Донгон, - Дракон не имеет никакого отношения к делам в Сеуле.
- Напрямую – нет, косвенно – имеет. Или вы думаете, что Смотрящий на месте Тэяна из пустоты образовался?
Старший суперинтендант посмотрел на Хосока:
- Вы же... называете себя со своими людьми несколько другой организацией?
- Это так, - стараясь не коситься, как школьник в поиске подсказки от одноклассника, кивнул Хоуп.
- Вы тоже из них? – спросил Донгон у Ёнгука, подразумевая, конечно же, золотых.
- Я – человек Дракона, - достав сигареты, не моргнув и глазом, заявил он. – Можно закурить?
- Вы видите пепельницу?
- Видел бы – не спрашивал, а взял бы её и курил. Куда пепел можно стряхнуть? О, судя по вашему взгляду, вы рекомендуете мне запихать его куда-то себе поглубже. Ладно, - Ёнгук лениво убрал сигареты. – В общем, ситуация такая. Негласное хозяйствование над Сеулом господина Чон Хосока одобряется и Драконом, и Джокером, и ещё много кем. Существуют договорённости, удобные всем сторонам. Но тут появляется ещё одна сторона – ваша, и начинает творить какую-то херню. Кто вам на неё давал право?
- Вы думаете, что у нас нет договорённости с драконами? – скрипнул зубами Донгон. Хоуп восхитился, как не имея представления о связях Белого лотоса, Ёнгук вытащил нужную информацию. – Или что нам нужно давать какое-то право? Если вы не заметили, я – официальный представитель власти. И это скорее моя забота наделять кого-то правами...
- Хорошо, давайте прямо сейчас позвоним Джиёну, - Гук достал мобильный из кармана, - и спросим, на чьей же он стороне? Как вам такая идея?
Старший суперинтендант замер, задумавшись. Юрист вгляделся в его лицо, видя там не только сомнения, но и незнание. Незнание какого характера? Порассуждав, Ёнгук догадался, откинувшись на спинку стула и расплывшись:
- Ну, разумеется, вы лично не знаете Дракона ни в лицо, ни в голос, поэтому вам это ничего не даст. Что ж, придётся говорить с теми, кто выше вас, и кто лично договаривался с Джиёном?
- О чём вы хотите с ними говорить?
- Я не хочу говорить ни о чём, у меня своих дел навалом, я хочу, чтобы вы отъебались от господина Чона.
- А вы в курсе, что он первым полез к нам?
- Сеул – территория его компетенции, если вы на ней шалите, было бы странно, если бы он не полез.
- Я ещё раз повторю, что с Драконом у нас проблем нет...
- Теперь есть, - перебил его Ёнгук. Донгон нахмурился:
- Он что, решил играть тут со всеми? Даёт карты в руки и нам, и ещё кому-то, - он посмотрел на Хосока, - он что, ждёт, что мы тут перегрызёмся и уничтожим друг друга?
- Я начинаю подозревать такую возможность, - подхватил Хоуп, подыгрывая Ёнгуку, будто они вдвоём связаны только через Джиёна. – По-моему, нас водят за нос и нашими руками хотят освободить место...
- Ну, вы сейчас себе тут надумаете! – махнул рукой юрист, на вид совершенно чуждый сидящим рядом людям.
- А вообще-то, - постучал пальцами по столу старший суперинтендант, - с каких пор Дракон возомнил себя хозяином Сеула?
- Объясняю для тупых, - подался вперёд Ёнгук, опираясь одним локтем на стол господина Ли, - Тэян был хозяином Сеула до конца семнадцатого года, и вы все – ты, наверное, тогда был ещё просто суперинтендантом – ссались при одном его виде и несли ему дань, если хотели покоя и комфорта. Потом он крупно загремел и присел в тюряжку, и все очень обрадовались, вздохнув и косясь на освободившееся место...
- Подожди-ка, я вспоминаю! Ты сын прокурора Бана! Тот самый, который был виноват в побеге Красной маски? Из-за которой Тэяна и посадили...
- Именно. Тэян так мудрил, что обманул сам себя. Тебе, так и быть, ребусы загадывать не буду, и жирно намекну, куда я дел Красную маску и на кого мы с этим типом работали и работаем.
- Дракон! – опешил, дивясь, Донгон.
- Бинго! Когда Тэян вышел из тюрьмы, его место уже было занято. Кем? Надеюсь, теперь понятно. А ему не оставалось ничего, кроме как и самому наняться Джиёну. По старой дружбе.
- Так вы – драконы? – спросил старший суперинтендант у Хосока.
- Нет, они называются иначе, - опередил ответ Ёнгук, - так должно быть, ясно? Они сотрудничают с нами, максимально нас слушаются, несут нам дань и всё хорошо. И не надо нарушать этот порядок.
- Я начинаю понимать, - прищурился Донгон, - Дракон осознаёт, что если вылезет из Сингапура и станет распространять свою власть дальше, то это многим не понравится и его попробуют остановить, поэтому он посадил своих людей под другим названием и прикидывается непричастным к сеульским делам... Потому что узнай об этом остальные группировки...
- А, может, они знают? – повёл бровью, глухо, басисто посмеявшись, Ёнгук. – Не надо проёбывать родительские собрания, товарищ старший суперинтендант. Если бы от вас кто-нибудь прошедшей осенью посетил Чеджу, вы знали бы чуть больше.
- А вы так уверены, что от нас никого не было? – покривился Донгон.
- Судя по всему – делегация глухо-слепых. – Ёнгук поднялся, незаметно пнув Хоупа под стулом, чтобы тоже уходил. – В общем, я надеюсь, нас услышали. Дело господина Чона должно быть закрыто, иначе будут неприятности. Так и быть, извинения оставьте при себе.

Они вышли, оставив разозлённого, но молчаливого мужчину в одиночестве. Попрощавшись с дежурным, золотые вышли на улицу. Ёнгук поискал глазами знак, отмечавший разрешённый для курения уголок, и отправился туда, чтобы закурить.
- Это что было? – встал рядом Хосок, надеясь на объяснения.
- Перфоманс. Импровизация.
- А если Джиён узнает, что ты прикинулся его человеком?
- Наверняка узнает, ты же не думаешь, что они не попытаются выяснить всё до конца?
- А когда выяснят, что ты наврал, что будет?
- Не факт, что они это выяснят.
- Ты думаешь, что Джиён не опровергнет твою ложь?
- Такой исход вероятен, но я бы поставил на то, что он прикольнётся.
- Прикольнётся? – Джей-Хоуп развёл руками и, онемев, взмахнул ими, подняв и опустив. Даже полы пиджака подскочили и упали. Повертевшись, ища подходящие слова, пока Ёнгук рядом смолил, он, наконец, совладал с мыслями: - Прикольнётся? То есть, когда решается судьба людей, делится территория, кто-то может умереть, на кону стоят большие бабки, Дракон будет прикалываться? И ты с ним заодно.
- Да, теперь, когда ты это озвучил, я почти уверен, что он подыграет. Ему скучно там у себя в его ебенях, я его хоть как-то развлекаю, в благодарность он мог бы и пойти навстречу.
- Благодарность? У Джиёна?
- Ты прав. Не совсем верно. В счёт моих будущих услуг, чтобы я развлекал его и дальше, он, конечно же, должен поспособствовать благополучному исходу нашего дела. Как бы то ни было, я быстро узнаю, когда Лотос с ним свяжется.
- Если ты сейчас скажешь, что у тебя есть свои люди в Лотосе или драконах – я уже ничему не удивлюсь.
- Мой главный связной в драконах – это Джиён, - Ёнгук похлопал свободной от сигареты рукой Хоупа по плечу, - расслабься, в конце концов, если это не сработает, всегда можно прийти и пристрелить парочку сектантов, а потом спалить судебный архив. Электронку зачистит Хим. Всё решаемо. Кстати, ювелир, дай хоть лично поздравлю, - он протянул ему ладонь, и они обменялись рукопожатием, - ты присоединился к нам, отцам. Как себя ощущаешь? Помню, по осени тебя колбасило от предвкушения.
- Да я пока ничего не успел ощутить, Хана в чоривоне, я вижу её час-два в день после работы.
- Ну, а дочка?
- Дочка? Ну... - Хосок вздохнул, пытаясь подобрать слова. – Держал, смотрел, укачивал... Не ясно ничего, Гук, правда! – Тот засмеялся. – Я серьёзно! Что можно испытывать, глядя на маленький свёрток с чем-то живым и хрупким, что и тронуть страшно, потому что маленькое, непонятное... там даже черт не разобрать, меня раздражают разговоры папы и Ханы о том, на кого она больше похожа. Она похожа на младенца, ну! На абсолютно типичного, ничем не выделяющегося младенца, Гук! Разве не все дети в первый месяц выглядят одинаково?
- Не знаю, Хоуп, могу заехать, глянуть, - попытался перестать веселиться Ёнгук.
- Да вспомни своих! Разве они не одинаковые были, когда родились?
- Не-ет, Бомми – моя девчонка, Сандра – вся в маму. Это сразу было видно.
- Значит, у меня проблемы со зрением.
- Ничего, со временем прозреешь. Поехали, верну тебя на работу. Но вечером – посиделки!