Белый лотос

Друзья детства

Не теряя времени, Ви открыл найденное "мозговым центром" электронное издание китайской истории, такой же десятитомник. Пролистывая, он сравнивал страницы с печатной книгой, убеждаясь, что всё совпадает. Будет ли ему ясно, что такого важного на вырванном листе, если на нём не будет пометок? Да и были ли они в книге дедушки? Теперь уже не узнать. Если господин Со не знал, кто это сделал, то никто уже помочь не мог. Не сам же Джисоп пошёл на это? К чему было бы выдирать страницу, если следишь за сохранностью всего остального? Разве что делаешь вид, что следишь, а тем временем и стрелки часов подвинул на другое время... Тэхён тряхнул головой. Прежняя община «Белый лотос» не ассоциировалась с психопатами и заговорщиками, а та секта, с которой золотые столкнулись в Сеуле, хоть и была как-то связана с тем обществом из прошлого, кроме как в торговле наркотиками ни в чём пока ещё не замечена. Но от одного слова «секта» у Ви рисуются образы маниакальных и параноидальных типов, способных на глупости и странности. Он не смог увидеть, есть ли у Джисопа татуировка на руке. А если он один из них? Он мог переделать тут после смерти дедушки всё, чтобы обмануть и увести по ложному следу. Или создать иллюзию того, что Бан Шихёк хотел что-то сказать, хотя тот умер спокойно, забыв о каком-то там воспитаннике Тэхёне. Могло быть что угодно, и оттого сложнее выбрать, куда двигаться и во что верить. Однако чтобы выйти на Кан Ханыля и его сообщников, пока придётся верить во всё подряд.
Дойдя до пропущенной в книге страницы, Ви прочёл её вдоль и поперёк. Глава была посвящена председательству в Китае Цзян Цзэминя, то есть временам двадцати-тридцатилетней давности. Конкретно в этом отрывке говорилось о внутренней политике в области культуры, и из всего упомянутого и перечисленного самым подозрительным казалось упоминание некоего Фалуньгун* – тоже в своём роде секты. Ви самостоятельно попытался разобраться с подробной информацией об этой организации через поисковики в интернете, но там было так много противоречивых точек зрения, что он остановился на запросе Ёндже и Химчану. Те лучше разберутся и выдадут завтра готовую эссенцию правды, а не вал желтушной прессы.
Час уже был поздний, поэтому звонить господину Со и спрашивать у него, нашёл ли он то же самое, Тэхён не стал. Утром он тоже подумал, что преподаватель на лекциях и работает, поэтому лучше всего будет позвонить ближе к вечеру. Поскольку о встрече с Сухёком они договорились в полдень, ещё было несколько свободных часов, и чтобы не терять их, Ви вновь поехал в молитвенный дом, надеясь там найти того, кто дал ключ Богому, недавно здесь побывавшему. В автобусе на него нахлынули воспоминания о том, как он уезжал в тогда ещё неведомый Тигриный лог, толком не зная, что это за место, каково это – жить в монашеской братской общине. В душе жило убеждение, что всё будет точно так же, как в приюте, поэтому Тэхён, с полным осознанием драматизма ситуации, считал, что приносит себя в жертву ради друга, Сухёка. Такой же задумчивый, как Тэхён, тихий, бледный, худощавый юноша казался ещё менее способным постоять за себя, хоть и был старше. Это детдомовцу было привычно выживать и обороняться, а что сделает холеный домашний мальчик, оказавшись в толпе чужих и недружелюбно настроенных подростков? Изначальное решение дедушки отправить на Каясан Сухёка воспринималось неправильным, ошибочным. Но тот, конечно, без особой радости принял, что Тэхён заменит его в этом «путешествии». Он отговаривал и просил остаться, Ви успокаивал, заверяя, что не задержится надолго и вернётся. В результате, он свёл всё на шутку и сказал:
- Или ты думаешь, что я предатель, и останусь там навсегда?
- Нет, конечно, - покачал головой печальный Сухёк, - ты не предатель, я знаю.
И что же вышло? А, стоит ли говорить! В первый же день на Каясан настоятель Хенсок привёл Ви в комнату, в которой следовало обосноваться. Там уже был один жилец, радостно протянувший руку для знакомства.
- У нас не жмут руки, - напомнил настоятель беззлобно, - кланяются.
Он продемонстрировал юношам уважительный поклон, они поклонились друг другу, и он вышел. Тэхён посмотрел на незнакомца, планируя перестраховки, как не проснуться выгвазданным, не лишиться одеяла, не быть застигнутым врасплох, первым ли перейти в нападение и показать, что с ним разговор короткий и нечего пытаться понукать им или пытаться использовать по праву старшинства или дедовщины?
- Хочешь анекдот? – прозвучало вдруг. Тэхён опешил.
- Я... ну...
- Приходит парень к доктору и говорит: «Доктор, меня всё время тянет спать с замужними женщинами, что мне делать? Их мужья потом мне бьют морду». Доктор отвечает: «Сходите в армию, там вас попустит». Ну, парень ушёл, отслужив возвращается, приходит к доктору с благодарностью. Доктор спрашивает: «Что, перестали спать с замужними?», а парень отвечает: «Не, научился одеваться за сорок пять секунд и сматываться».
Рассказчик сам так заразительно засмеялся, стуча себя по ноге, что Ви не удержал улыбки. Отсмеявшись, сосед по комнате представился:
- Вообще я Юнги... был до монастыря. Но тут типа надо имя новое взять, поэтому я Шуга. А ты?
- Новое имя? – Ви, тогда ещё, собственно, не такой уж и Ви, задумался. – Я даже не знаю... так-то я Тэхён...
- Ладно, Тэхён, придумаем или само приклеится, когда накосячишь, - Шуга положил ему ладонь на плечо и, развернув к выходу, вывел на террасу общежития. Другая его рука указала куда-то повыше, на здание за пагодой. – Тебе ещё мастеров не представили? Я тебе покажу человека, с которым тут лучше не шутить, захочешь поржать и анекдотов – это ко мне, но только не туда, там ирония не приветствуется – огребёшь.
- Он злой? Всех бьёт? – уточнил Тэхён.
- Он очешуенный! Мастер Хан. Ну, очешуенный, ты понял? Тут нельзя материться. Мастер Хан справедливый. Крутейший мужик. Но не юморной. – Он затащил Ви обратно в комнату, снимая с его плеча рюкзак и швыряя на подушку: - Да оставь ты свои манатки! Кто тут унесёт? Голуби? Так о чём я? А, мастер Хан! С ним мы тоже научимся за сорок пять секунд одеваться, а то и быстрее. А ещё обещал научить драться, как и он. Ух, ты бы видел как он палкой машет! Огонь.
- Значит, мы будем изучать боевые искусства?
- Не изучать – заниматься ими. В основном. Чтоб потом не сматываться, а самим бить морду... - Шуга застыл, опомнившись и, потряся головой, поправил себя: - Ах да, мы ж тут навсегда, - погрустнев, он присел на кровать. – Прощай воля, молодость и секс. С этим надо как-то смириться.
- А чего ты сюда пришёл, если ещё не смирился? – присел напротив Тэхён. Грусть на Юнги долго не задерживалась, и он моментально её куда-то засунул, словно её и не бывало:
- Смиряться. Захотелось, и пришёл. Я тебе расскажу когда-нибудь, - он подозрительно прищурился, - если заслужишь доверие. Тебе можно доверять, Тэхён?
Ви не ожидал такого вопроса в первый же день пребывания в Логе, и снова растерялся, ощущая, что плохо скрывает свою причастность к Белому лотосу и дедушке.
- Я... ну... мне...
- Да шучу я, успокойся. Кому ты тут разболтаешь, если что? Соснам? Козам настоятеля? О, ты, кстати, видел коз? Вонючие, стервы, но их так прикольно кормить!
И Тэхён провалился в Тигриный лог. Шуга был вторым человеком в его жизни после дедушки, который научил оптимизму. Всё, видевшееся мрачным и угрюмым до тех пор, под тем углом, под которым говорил об этом новый друг, становилось смешным, проходящим, не стоящим забот. На Каясан подтянулись и другие парни, кто-то вполне беззаботный, кто-то ещё более разбитый, кто-то нелюдимый. Тэхён ещё помнил, как все сторонились Сандо, побаиваясь его, как он ни с кем не общался. Он помнил, как они постепенно находили себя в «кружках» за столиками, как пришла Рэй, сразу же угодившая в их с Шугой компанию, потому что они приняли её за мальчика. Ничего общего с приютом не было, Лог заставил забыть о том, как жил сирота раньше. И кормить коз, действительно, оказалось прикольно.