Личное дело

Глава 7

В Москве в этот час дороги были пустые.
Они доехали минут за двадцать. Алекс жил в сталинском доме на одной из параллельных Ленинградскому проспекту улиц. Пока Сергей высматривал место для парковки в забитом машинами дворе, парень отрешенно глядел в окно. Наконец, Сергей приткнулся у какого-то дерева и заглушил двигатель. Он решал для себя важный вопрос: будет он или не будет верить Алексу. Пока он на 100% не убедится, что Алекс – не при чем, верить нельзя. Ни одному слову. Этот Бельский ведет себя очень странно, хотя сначала почти было усыпил бдительность.
Они вошли в подъезд. Лифта не было, и подъем по лестнице на предпоследний этаж дал Сереге дополнительное время для размышлений. Огромная спортивная сумка била парня по ногам, и Стасов поморщился, идя следом:
- Что у тебя там, в сумке? Кирпичи носишь?
- Нет, там костюмы, - с готовностью пояснил парень, - тряпки, грим. Ничего тяжелого, в общем-то, но если я танцую в паре клубов поочередно, то набирается немало барахла. Вот здесь всего два костюма, но, кажется, будто я ограбил магазин одежды. Подержите, пожалуйста, я ключ найти не могу...
Стасов перехватил сумку: да, правда, не очень тяжело. Но неудобно. А ведь, кстати, весьма неплохой способ вносить и выносить из клуба наркотики... ведь артистов не досматривают на входе. И выходят они запросто через служебный вход. А уж гримерку-то любой может посетить – как тот же Прахов, цветочки принести, например.
- Проходите.
Сергей хмыкнул, вошел и осмотрелся: высокие потолки, огромные окна, большая передняя, большая проходная комната... и плотно закрытая дверь во вторую комнату. Небогато живет танцор. Очень мало мебели – угловой плюшевый диван, телевизор на стене, стеклянный столик с ноутбуком, во всю стену, от потолка до пола – стеллажи с книгами. Явное наследие предыдущих поколений. И – все. Такое ощущение, что парень оставил в комнате только самый минимум для жизни. Есть, конечно, еще кухня и вторая комната, которые Сергей не видит, и как минимум пара чуланов, в одном из которых скрылся сейчас Бельский... Это не отменяет возможности наличия виллы, счетов и прочего, но очень сильно уменьшает шансы такого наличия. Как правило, мало кто может отказать себе хотя бы в подобии роскоши и сносного ремонта, если имеет на это средства. Несмотря на небольшую зарплату, у самого Сергея дома и то куда приличнее и мебель, и техника.
- Ты давно здесь живешь? – мимоходом поинтересовался Стасов, осматриваясь.
- Всю жизнь, - невнятно пробубнил парень из кладовки, чем-то шурша.
Так чего же ожидать от этого парня? Почему он так категорически отказался посетить официальное заведение? Может быть, хороший мальчик Саша Бельский играет с Серегой в свои игры? Например, покрывает преступника и уводит следствие по ложному пути. Или сам в этом всем замешан, поэтому рассказывает красивые сказки с красивыми честными глазами.
- Вот, - вынырнул из чулана парень, держа в руках огромную коробку, - тут все диски с фотографиями с вечеринок - за последние полгода. Чай будете? Или кофе?
Стасов с коробкой уселся в небольшой и стерильно чистой кухоньке на мягкий стул и исподтишка осмотрелся: со вкусом, конечно, но очень небогато. Скорее, даже критически небогато. Никакой ультрасовременной мебели, свежий, но не дорогой ремонт, явно в разное время покупавшаяся техника... новый недорогой холодильник соседствует со старенькой газовой плитой из шестидесятых. Тут же видавший виды тостер. Не слишком доходное, видимо, это дело – танцевать в гей-клубах.
Алекс принес Сереге свой ноутбук, заварил какой-то ароматный чай, поставил на стол в вазочке орехи с цукатами и уселся рядом, глядя, как Стасов загружает диски и листает фотографии.
- Это вот мы на даче, - пояснил он, вытягивая шею и заглядывая Сергею через плечо, - вот Прахов. Приехал уже. С Вадиком ругается. Девчонки сначала не поняли, что все серьезно, и пытались на их фоне фотографироваться. А это Лелик, второй администратор. Вот Андрюша загорает на шезлонге, вот Тимофей играет в бадминтон с Валентином. Вот Дэн, официант, шашлык жарит. Рядом с ним Эдик, тоже официант. Это еще один бармен – не помню, как его зовут, то ли Ахмат, то ли Ахмет, странное имя какое-то. Вся тусовка в сборе, в общем... А это тот самый день рождения директора, про который я говорил. За первым столиком сидит директор – да-да, вот этот, с бабочкой – и оба администратора. Виктор чуть в стороне, а Лелик так и липнет к директору. Сидит со льстивым лицом, видите? Вот. Андрюша рядом с отцом. Вадик за соседним столиком. Видите, ревниво как наблюдает за всеми. А вот Прахов. Сидел с каким-то известным ведущим за одним столом. А вот он тут к политику пристает. Пьяный уже был. Политик от него отстраняется, а он все лезет и лезет. Я тут случайно в кадр попал тоже.... Вон он я, иду по проходу к сцене. Мой номер как раз объявили, и я иду. А Прахов буквально через минуту ко мне полезет.
- А сегодня второго администратора, Лелика, не было?
- Нет, они же меняются. Сегодня смена Виктора. Леша должен быть завтра. Вам он тоже нужен?
- Да, я хотел бы поговорить и с ним, раз он, судя по фотографиям, Прахова знал. А Виктор, я смотрю, не из этой тусовки?
- Да, наш попугайчик на удивление благочестив. Но это и понятно, ему развлечений и без того хватает. У него с сыном какая-то история была неприятная. Я не знаю деталей, но мальчик очень проблемный. Виктор за последние полгода постарел сильно из-за него – до тусовочных ли ему развлечений. Да-да, у него есть сын, а Вы что думали? Что он гей? Неееет... знаете... в этом клубе в обслуге мало геев. Это просто работа, и не больше. А завтра я, кстати, опять там танцую, буду рад видеть, если надумаете в гримерку заглянуть. Для общения с Леликом, я имею в виду, - сдержанно улыбнулся парень и снова тыкнул пальцем в экран: - Вот, это опять на даче. Прахов руками машет, а Лелик, второй администратор, его пытается успокоить. Он его в дом увел, что-то долго ему втирал. Не помогло, правда.
- Втирал?
- Ну, объяснял.
Бельский замолчал.
- Шура, ты уже пришел? – вдруг раздался сонный детский голос от двери.
Стасов обернулся: на пороге стоял ангелоподобный черноволосый мальчик лет шести в пижамке со слониками, потирая глаза и зевая. Алекс вскочил:
- Митя, иди ложись обратно, зачем ты встал? У меня серьезные дела.
- А кто это? – игнорируя фразу про серьезные дела, заинтересовался мальчик, делая мелкий шажок вперед. Темный вихор на макушке тоже как будто заинтересовался, и задорно торчал. Сергей рассмеялся.
- Меня Сергеем зовут. Я полицейский.
- Ух тыыыыыы! – у ангелочка загорелись его совсем не по-ангельски темные глаза, и он бочком начал пододвигаться поближе, - Настоящий? Как в кино? А пистолет у Вас есть?
- Митя, иди ложись, - уже тверже сказал Алекс.
- Ну Шуууура, ну я только про пистолет спрошу, - заканючил мальчик, и вихор льстиво склонился тоже.
- Конечно, я же настоящий полицейский. Поэтому у меня есть пистолет. Но посмотреть я его даю только знакомым мальчикам, - строго сказал Стасов, - вот если ты со мной познакомишься, я тебе дам посмотреть пистолет. Только потом ты обязательно вернешься в постель. Договорились?
- Ага! – фигурка в пижамке молниеносно оказалась рядом и благоговейно замерла, прикрыв пушистыми ресничками круглые щеки, - меня зовут Дмитрий Бельский, мне шесть лет...
- ...только в субботу исполнится, - поправил Алекс.
- ...да, будет в субботу шесть лет, я хожу в детский сад «Искорка», в подготовительную группу. Я уже знакомый? - отрапортовал мальчик и выжидательно застыл, не сводя горящих карих глаз с Сергея. Хохолок подрагивал от нетерпения. Мальчик был смутно похож на самого Алекса, и у Стасова мелькнула мысль: неужели это сын танцовщика? Но парню ведь не больше двадцати одного, откуда у него может быть такой взрослый сын? И где тогда мать ребенка? Сам он тем временем неспешно достал из кобуры под курткой пистолет, проверил предохранитель и осторожно положил на стол перед любопытным носом, придерживая за рукоятку.
- Оооооо, - с восторгом выдохнул Дмитрий Бельский шести неполных лет, и Алекс хмыкнул. Стасов перевел на него глаза и тоже улыбнулся.
- А потрогать можно? – слабеющим от восхищения голосом уточнил мальчик, умоляюще глаза на взрослых.
- Дмитрий, давайте договоримся, - официально ответил Стасов, - Вы сейчас трогаете пистолет, а потом кладете на место и идете спать. Идет?
- Конечно, - затрепетал мальчик и опасливо потрогал сталь оружия. Пока он священнодействовал, Сергей тихо обратился к Алексу:
- Ничего, что я разрешил? Не нарушил твоих норм воспитания?
- Да нет, нормально, - пожал плечами Алекс, следя за ребенком, - он с ума сходит по детективам, так что Вы его осчастливили. Теперь на три дня разговоров будет только про Ваш пистолет. Он у меня на день рождения просил сборник Конан-Дойла, а теперь мне и вовсе спасу не будет.
- А еще на мой день рождения Шура обещал сводить меня в зоопарк, - подал голос мальчик, все еще трогая пистолет со всех сторон пальчиком, - я там ни разу еще не был. Пойдемте с нами?
- Митя, Сергей Николаевич пришел по делу, а не в гости, у него нет времени ходить с тобой в зоопарк, - строго одернул Алекс, и Стасов заторопился:
- Ну почему же? У меня образовалась совершенно свободная суббота! И я тоже ни разу не был в зоопарке! Так что если Дмитрий не передумает, я с удовольствием составлю вам компанию.
Алекс удивленно уставился на Стасова, а Сергей сам себя не понимал: у него в памяти всплыла картинка из прошлого, та самая мечта о семье, которая с Аллой так и не осуществилась. Шестилетний мальчик в пижамке, с его очаровательными ресничками, глазками и вихром на макушке воплотился в реальность из той самой картинки, и Сергею очень захотелось хотя бы один день прожить с иллюзией сбывшейся мечты: например, пойти с мальчиком в зоопарк. Представить – ну, на минуточку! – что это его сын. Рассказывать ему свои служебные байки – как сидел в засаде, гнался, следил. И чтобы у мальчика глазки горели от восторга. Вот как сейчас. Нет, ну разве можно сейчас упустить такую возможность? Вдруг больше никогда такой не представится? Непонятно, конечно, кто такой этот Алекс, кто ему Митя и вообще, может, мама мальчика будет против Сергеевой компании, но... можно убить двух зайцев сразу. Можно попробовать себя в роли папы. Ну, или дяди, так и быть – это раз. И два: гуляя в парке с Алексом и мальчиком, можно беседовать с Алексом. На разные темы. Может быть, что-то новое всплывет и по делу, которым он занимается... некрасиво, конечно, использовать ребенка в целях сойтись поближе с одним из свидетелей по делу, но... в конце концов, Сергей же никого не обманывает. И Алекс знает, что за человек с ним рядом будет гулять. Кстати, что-то он молчит.
А Алекс действительно молчал, и смотрел на него, удивленно подняв брови. Мальчик Митя тоже поднял счастливые глаза и тоже смотрел на Стасова, как на Деда Мороза, упавшего из каминной трубы – только почему-то со щетиной вместо бороды и в джинсах.
- Правда?... Вы правда можете пойти в зоопарк?... И расскажете мне про свою работу?...
- Правда, - уверенно кивнул Сергей, удивившись собственной смелости – никогда еще он не давал обещаний детям. Сергей считал, что единственные люди на земле, которых нельзя обмануть – даже по самой уважительной причине - это дети. Обмануть ребенка может только очень, очень подлый и низкий человек. И сейчас Сергей пообещал именно ребенку, а значит, в субботу, даже под угрозой срочнейшей работы, засад и перестрелок он должен будет все бросить и пойти в зоопарк. И это даже не обсуждается.
- Так, Митя, ты достаточно насмотрелся на пистолет, пора спать, - наконец, пришел в себя Алекс. Мальчик горестно вздохнул и неохотно поплелся к двери, на ходу оглядываясь.
- Спокойной ночи, - попрощался он и уже практически из двери добавил, - скорее бы суббота.
Мужчины остались вдвоем. Тикали часы, и больше в кухне не было ни звука. Наконец, Алекс вздохнул и отправил орешек в рот.
- Ну, и зачем Вам это понадобилось? – как-то грустно спросил он, жуя.
- Не знаю, просто захотелось, - честно ответил Стасов.
- Надеюсь, Вы не собираетесь нас с Митей использовать в служебных целях, для какой-нибудь маскировки и конспирации? Не собираетесь меня допрашивать при ребенке? Что там еще Вы хотите у меня узнать...
- Ты вместе с Митей смотришь детективы? – парировал Стасов, внутренне слегка поежившись – он не любил, когда его не очень благопристойные намерения кто-то с легкостью разгадывал: ведь он действительно собирался мягко выдаивать в парке из Алекса какие-нибудь дополнительные мелочи. – Просто у меня нет детей. А я всегда хотел сына. Ты не поверишь, но мне и правда будет приятно.
- Действительно, не поверю, - краешком губ усмехнулся Алекс и забросил в рот еще один орешек.
- Это твой сын?
- Это для протокола? – сухо уточнил танцор. Стасов разозлился.
- Да брось ты ко мне цепляться! Я что, не могу просто спросить? Без каких-то служебных целей? Из-за своих погон я что, перестал быть просто человеком?
- Ладно, извините. Это мой племянник. Но я его с трех лет воспитываю. Так что, считайте, сын.
- А где его родители?
- О Митькином отце даже мамаша, моя сестричка, ничего конкретного не помнила, - скривился Алекс, - а вот сама она, старшенькая моя, благодаря ныне убиенному господину Прахову на том свете уж  год как околачивается.
Стало тихо. Стасов даже дышать перестал, но переспрашивать побоялся, чтобы не нарушить эту вязкую тишину. О чем это он? Парень посидел немного и устало пояснил:
- Да. Давайте уж я сейчас Вам все расскажу, и Вы перестанете ходить вокруг да около. Сестра моя всегда была непутевой девицей. Лет с четырнадцати шлялась по мужикам – красивая была, зараза. Когда ей было семнадцать, родила Митю. Мне было пятнадцать тогда, я учился в школе еще, и вдруг – как гром с неба, бабах! Ребенок. А нас с Таней одна мать воспитывала... Маменька наша - специфическая женщина, может, из-за ее строгости Танька и стремилась так на свободу... В общем, Танька загуляла, а Митька на нас с матерью остался. Мы, как могли, крутились с ним.
Алекс задумчиво догрыз орешек и потянулся за следующим. Сергей сидел молча, боясь шевельнуться и нарушить внезапную откровенность. В голове, однако, отщелкивались вопросы: Где же тогда мать? Живут до сих пор вместе? Почему ребенок – здесь, с парнем?
- Ну, потихонечку так все и устаканилось – ребенок переходил с рук на руки, то со мной, то с матерью, а мамашка его гуляла неделями и даже месяцами. Мы ее и не видели. Потом, когда Митьке год уже исполнился, вернулась – вся черная, тощая и трясущаяся. Ломка у нее была, на наркоту она подсидела. А с наркоманами обычно ведь как бывает – они сами себе врут, что хотят завязать, а на самом деле тащат из дома все подряд, воруют, лишь бы уколоться снова, снова и снова... ну, не мне Вам рассказывать, Вы и сами видел таких наверняка. Короче, Танька тоже начала таскать все подряд – деньги, вещи. Мы очень измучились тогда с ней, очень. Митя тогда говорить начал – и когда Танька приходила домой, он прятался, плакал, даже заикаться начал... А как-то раз Танька украла деньги, которые знакомые маме в долг дали, и для меня это стало последней каплей. Я сменил замок на двери.
Стасов слушал не дыша, как слушают интересные истории. Он много слышал на своем веку историй – ведь с людьми разговаривал каждый день... но к этой истории он почему-то ощущал причастность – может, потому, что этот самый герой рассказа, Митя, только что восхищался его пистолетом и собирался в субботу идти в зоопарк?
- Танька пару дней под дверью просидела – караулила, когда мать ребенка из сада вела, когда я на учебу шел, когда мать работу... плакала, просилась обратно, каялась, клялась, что завязала. Но я и матери запретил, и сам ее не пустил... у нас совсем не было денег, и если бы еще она что-то украла, мы бы просто умерли с голоду. А я именно тогда подрабатывать начал. В поликлинике меня взяли полы мыть. Ну вот, тогда сестра и пропала... Стыдно сказать, но я и правда надеялся, что она спокойно помрет где-нибудь... очень уж нервы у меня были на пределе из-за нее. Да еще малыш... - Алекс махнул рукой в сторону дверного проема.
- Потом мне пришла повестка в суд, Таньку судили за распространение наркотиков, как-то так, я не помню формулировку. Прибежала адвокатша, говорила, что если я приведу в суд Митю и расскажу, какая Танька отличная мать, то ей дадут поменьше или даже вообще условно. Я пришел и при всех сказал, что Танька ворует из дома деньги сына, и ее надо лишить родительских прав. Танька заорала в зале суда, что выйдет и меня убьет. Это, конечно, ей очков в глазах судьи не прибавило... Ей дали три года в колонии общего режима. Ну и вот, из колонии она вышла окончательной наркоманкой – не знаю уж, где она там доставала это все, но выглядела ужасно. Подошла как-то во дворе. Не бойся, говорит, лошина, я тебя убивать не стану – вы ж сына моего растите. Сынок-то мой где? А я так испугался, знаете. Даже не смог ничего ответить, как онемел - просто закрыл дверь за собой в подъезд. Мама с Митей уже тогда не жили здесь – и Танька так и не дождалась их, хотя долго еще сидела у подъезда, караулила. А потом я увидел ее с Праховым. Он с ней из машины разговаривал, как с нищенкой. Танька у окна открытого стояла, а он внутри сидел. Кинул ей какие-то деньги, они разлетелись, она бросилась их подбирать... жуткая картинка, в общем. Я у киоска стоял, в тени. И смотрел, как моя сестра ползает на коленках у машины, собирая деньги. А Прахов ржал. Над ней. Через месяц мне прислали бумажку, чтобы я забирал тело своей сестры, которая скончалась от разорвавшегося в желудке презерватива с героином. Оказывается, моя сестра перевозила из Таджикистана наркотики в желудке. Ну, знаете, как делают – глотают несколько презервативов, и едут себе спокойно. Не знаю, правда, как потом их извлекают...
- К ним ниточки цепляют, - машинально ответил Сергей.
- А, да? Ниточки? Ну, не важно, в общем. Один такой презерватив у нее внутри порвался, и от передоза она прямо в поезде и умерла. И я бы никогда не связал все это с Праховым, если бы потом в клубе он ко мне не полез. И не начал хвастать, что может мне достать ВСЕ, что я хочу – и таблетки, и траву, и порошок... мол, что хочешь – то и постелю к твоим ногам, хоть завтра. И тут я вспомнил свою Таньку и этого хохочущего козла в машине. Так что, Сергей Николаевич, вот Вам та самая моя тайна, которую никто в клубе не знает и о которой я хотел умолчать. Теперь я у Вас могу оказаться подозреваемым номер один – еще бы! Такой мотив у меня был Прахову башку открутить! Только вот честно Вам скажу: я этого не делал. Я его от души пнул тогда, со сцены. Мне этого хватило. А больше – нет, у меня бы духу не хватило. Да и не думаю я, что он виноват в Танькиной судьбе – она сама скатилась туда, куда хотела, это был ее выбор. Вы мне, конечно, можете не верить, но мне и правда особо не за что было на Прахова обижаться, хоть и видел я их тогда общающимися не самым красивым образом. Но Танька для меня давно уже умерла... Прахов – то еще говно, но я его не убивал. Но Вы смотрите, конечно, сами, Сергей Николаевич, верить мне или не верить. И еще... Я это для того Вам рассказал сейчас, чтобы Вы... потом, при Мите... ну, Вы поняли. Не хочу при нем. Ни о чем.