Похититель душ 春江花月夜

Глава 19. Талисман

... о друге старинном думы.

А полночь приходит...

Мэн Хаожань (689 - 740)

Солнце уже кренилось к западу. Вскоре горизонт окрасился в оттенки свежей алой крови. Вид заката вызвал в душе Цзыцзиня не восхищение, а зловещие предчувствия. И, чем темнее становилось, тем более темное чувство овладевало душой, пока не затопило его целиком, как спустившаяся с гор лавина. Это был не просто страх перед ночью, страх смерти. Это был леденящий страх страха.

На черный небосвод с редкой россыпью тусклых звездочек выползла луна. Одна за одной гасли свечи экзаменующихся, допоздна засидевшихся за занятиями. Утомленные люди отправлялись на покой. Но не Ван Цзыцзинь. Он не решался спать. Оставив свою свечу зажженной, он примостился в углу, обхватив колени. Эта ночь была последней. Завтра кэцзюй завершится, и больше не будет нужды оставаться в этом проклятом месте. Но до рассвета еще надо дожить. Возможно, если не закрывать глаза до утра, ничего плохого не произойдет? Ведь здесь нет никого, кто смог бы ему помочь...

Наблюдая за колебанием пламени на кончике фитиля, Ван Цзыцзинь сам не заметил, как в его голове закружили глупые тоскливые мысли: «Вот выйду отсюда и сразу же смогу увидеть Фейсяо. Чем он сейчас занят? Наверное, как обычно, валяется и ест курочку. Эх, не знает он, в какой ужасной ситуации я нахожусь...»

Пространство комнатки было столь мало, что края одежд Цзыцзиня, скорчившегося в уголке, все равно доставали до стола. И вот, в какой-то момент, вынырнув из своих размышлений, юноша вдруг почувствовал, что за полу ханьфу что-то потянуло. Приподняв свечу, чтобы лучше видеть, он заметил, что ткань держится за край каменной плиты. Это было удивительно – на гладкой поверхности не за что было цепляться.

Нахмурившись, Цзыцзинь дернул, но не смог вытащить. Юноше осталось только придвинуться ближе. Чернота под плитой напоминала разинутую пасть чудовища, ждущего свою жертву. Чуть зазеваешься, и оно проглотит тебя целиком. Глядя туда, Цзыцзинь невольно вспомнил свой дневной сон. Стало еще страшнее, но подумав, что это же всего лишь сказочное видение, он смог немного расслабиться – кто же всерьез воспринимает сны? Вот так, набравшись смелости, Цзыцзинь сильнее потянул за застрявшую полу ханьфу.

Одежда не поддавалась, словно в темноте был кто-то, кто держал ее изо всех сил. Не хотелось этого делать, но другого выхода не осталось. Цзыцзинь дрожащей рукой поставил свечу на пол, сам лег и, обмирая от страха, заглянул вниз.