Восемь седьмых [ЗАКОНЧЕНО]

Часть 4

Это было… не знаю, как описать. Едва я увидел эти перепуганные зеленые глаза, как все внутри буквально заискрилось осознанием, что это моё. Только понимание того, как это мерзко, когда тебя берут против воли, заставило меня не тронуть ребенка. Что говорить, я с трудом удержался хотя бы от поцелуя, зная, что не смогу остановиться. Лишь коснулся его лица, смотря в прекраснейшие изумруды.

Уже позже, сидя на подоконнике комнаты в Малфой-мэноре, я смотрел на звезды и мечтал. Представлял каково это, быть с ним. Пробежаться пальцами по тронутой загаром коже, припасть губами к тонкой шее, оставить на ней свое клеймо, одно из первых.
Приласкать стройные узкие бедра, притянуть к себе и до боли целовать алые губы.

Жаль, что нельзя, не сейчас, да и позже тоже сомнительно что получится, хотя Гарри ведь не помнит событий на кладбище, с ним можно будет познакомиться в мире магглов, знать бы только, где он живет. Стать вхожим в его дом, очаровать и соблазнить.

Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы и откидываю голову назад, слегка стукаясь затылком о стену. Как же сладко это будет.

Тихий, но уверенный стук в дверь, и в комнату входит старший.

— Хм, а я думал, ты до сих пор в душе, — Волдеморт едва слышно хмыкает и, неторопливо пройдя, прислоняется к стене рядом со мной, — расскажи, что произошло?

— Если бы я знал, — вытягиваю ноги по подоконнику и вздыхаю, — один миг, один удар сердца, и я пропал.

— Любовь? — в голосе слышу скепсис.

— Не знаю, я бы не назвал это чувство любовью. Скорее, одержимость. Безумная страсть.

— Но ты остановился, — старший тихо вздыхает.

— Да. Во-первых, ничего ещё не было закончено, а во-вторых, — поворачиваю голову, — я не хотел получить его силой.

— Интересно. Никогда не испытывал ничего подобного, — Волдеморт трет подбородок, — представь, что кто-то чужой посягает на него, делает то, что ты жаждешь.

Ярость охватила разум, стоило представить того же Люциуса, который тянет руки к тому, кого я уже определил как своего. С трудом подавив это чувство, выдыхаю и решаюсь рискнуть, представив старшего.

Злость крайне неохотно подняла голову, казалось, воспринять то, что мой мальчик может плавиться от удовольствия в руках «меня» никак, не отторгалась.