— Акааши, п-пожалуйста, — ты шепчешь сбивчиво, обвивая руками шею.
Взгляд его такой же отстранённый и холодный как всегда. На идеальном лице никаких эмоций, но ты знаешь, что Кейджи злится. Очень сильно злится, и ты в этом виновата. Прийтий на свидание в достаточно прозрачном платье и не надеть белья, было одной из твоих самых рискованных затей. На твоей фигуре полупросвечивающая ткань смотрелась невероятно красиво. А изумленные глаза Акааши и вытянувшиеся физиономии всех присутствующих, того стоили.
— Подумай над тем, что ты сделала, /Т.и/, — тонкие пальцы заправляют выбившуюся прядь волос за ухо и мягко очерчивают контур лица.
Ты сжимаешь его белоснежную рубашку — пиджак Кейджи повесил ещё в коридоре, и от нетерпения кусаешь губы. По просьбе парня усевшись на его колени, ты теперь мечтаешь только о длинном и толстом члене внутри. А он не спешит, медленно изводит тебя. Изящные пальцы в очередной раз пробегают между складочек, пачкаются в смазке и плавно обводят клитор. Этого мало, чертовски мало, чтобы кончить.
Но ты чувствуешь нарастающее внизу напряжение.
— Я жду извинений, — от не терпящего возражений тона мурашки бегут по спине.
Ты откидываешь голову назад, чувствуя, как дрожат бёдра. Акааши второй раз за этот вечер убирает руку за несколько секунд до того, как ты кончишь. Он знает твоё тело наизусть: его слабые места, его реакции. И нагло пользуется, превращая тебя в мокрое, покорное, всхлипывающее безумие. Ты тихо стонешь и пытаешься прижаться к его ладони ещё на пару мгновений, но парень вовремя убирает ее, и от несправедливости хочется плакать.
— Прости меня, прости, — бормочешь ты, еле передвигая губами; тебе ни капли не стыдно. — Я больше так не буду, Акааши, пожалуйста, прости меня.
Кейджи хмыкает, зарываясь пальцами в твои волосы. Мягкие и плавные его поглаживания успокаивают, ты медленно расслабляешься, но тянущее желание не исчезает. Именно поэтому ты пропускаешь момент, когда он грубо сжимает твои пряди и тянет ближе, почти касаясь твоих губ своими. Но пока что поцелуя ты не заслуживаешь.
— Если ты так хочешь кончить, то сделаешь все сама, — его колено упирается меж твоих разведённых ног, и ты уже знаешь, к чему весь разговор ведёт. — Но трогать себя тебе нельзя.
