грешник

32

Казалось, она сейчас взорвется, но Даниил умело управлял ее телом, подводя к краю, но не позволив перешагнуть грань удовольствия.

— «Я твоя, Даня», — настойчиво прошептал Милохин, и теперь уже двумя пальцами окунулся в ее лоно. — Говори. Ну же!

Юля прогнулась в спине, не сумев справиться со стоном. А перед глазами — жадный потемневший взор, суровое лицо, но такое удивительно любимое и прекрасное. И лицо не Ильи, а Даниила.

Да, только его. Ведь братьев она никогда не путала.

— Чертов упрямец! — прохныкала Юля, а потом, обхватив его лицо двумя ладонями, прошипела прямо в его губы: — Я твоя, Даниил!

Он будто этого и ждал, жадно впился в ее губы в ответном поцелуи и тут же отстранился. А в следующее мгновение Юля все же сошла сума.

Она видела, как Даня касается ее там, как жадно вылизывает языком, приникает губами, не переставая ласкать ее пальцами.

Он что-то бормотал, но Юля не слышала. Раскаленная игла удовольствия прошила ее тело, невероятной силы ураган придавил ее к постели, пока Даниил, не выпуская ее из плена своих рук, губ, языка, творил такое, о чем Юля даже боялась подумать.

Ее все еще трясло, когда мощное тело нависло над ней. Дпниил, сверкая своей идеальной, порочной, сексуальной улыбкой, всего секунду смотрел в ее глаза.

Юлия чувствовала, как в нее упирается твердый, горячий член. Понимала, что именно сейчас произойдет. И не противилась. С радостью шире развела бедра, готовая ко всему.

А тело все еще било дрожью удовольствия, и дыхание никак не приходило в норму.

— Скажи еще! — глухо прошептал Даня, изменившимся до неузнаваемости голосом, невероятно хриплым, сексуальным, красивым.

Юля знала, что именно хочет услышать этот псих.

Улыбнулась, прихватила зубами его нижнюю губу, пососала так, как это делал он.

Она ощутила, как давление усилилось, а твердая плоть толкнулась глубже.

— Скажи! — уже нетерпеливо, но мягче произнес Даня.

— Я твоя, Даниил, — прошептала она в его губы, — Только твоя.

Как же охренительно было в ней! У него разом кончились все слова и мысли.