грешник

39

- Ненавижу, когда меня так называют, - жадно втянув воздух носом, признался Милохин.

- Серьезно? - Юля моргнула, без улыбки кивнула, будто пообещала, что больше не станет произносить этого варианта его имени, - Мне тоже не нравится. Что еще тебе не нравится, кстати?

- Не нравится, что ты такая охренительно сексуальная и горячая, наверняка мокренькая уже, еще и в чулках, и так далеко от меня, - прошипел Даня, дотянулся, накрыл ладонью аккуратную грудь поверх белья, и теперь настала очередь Юли постанывать от откровенных касаний.

Но девчонка решила его прикончить, не иначе. Качнулась вперед, опалила дыханием его живот, отчего мышцы мелко задрожали. И пока Даниил шипел и пытался хоть как-то успокоиться, Юля уже справилась с его брюками и выпустила на волю дикого зверя, то есть готовый взорваться удовольствием член.

Даня реально едва держался, видя убойную картинку: его девочка замерла в паре чертовых сантиметрах от головки, а на губах - улетная улыбка, нереально красивая.

Даня и не помнил, сколько раз ему отсасывали, но вот такого... точно не было. И даже язык не повернулся бы, произнести сейчас что-то пошлое.

Он, походу, реально размяк. Да и говорить внятно сейчас не очень получалось.

Он уже не особо сдерживался, когда малышка скользнула кончиком языка по каменному «стояку». Наверное, все ж матерился. Плохо соображал. Как будто затмение накатило.

Очнулся, когда зарылся руками в длинные пряди, а бедрами вбивался в нежный ротик. Но Юля не возражала. Он четко слышал ее стоны, переходящие во всхлипы.

Блять! Твою ж мать. Он ведь не полный кретин, чтобы спустить вчерашней девственнице в рот. Держался, оттягивая разрядку.

А Юля... Эта девчонка изводила его плавными движениями губ, влажного языка, пальцев, которые скользили по стволу, сдавливали именно так, как Дане нравилось.

Порочная малышка! Охренительно прекрасная... И такая... Такая... Вся его!

Даня каким-то чудом успел подхватить Юлю за долю секунды прежде, чем его скрутило мощными спазмами. Рыча и матерясь, он впился во влажный рот, врываясь своим языком.

Юля так и не опустила своей ладони, продолжая ласкать возбужденную до боли в паху плоть пальцами, а Даниил зажмурился, чувствуя, как весь чертов мир крутится каруселью перед глазами.