14-й год правления императора Чэнхуа. Сыщик династии Мин

Глава 141. О том, как господина Тана за ноги хватали (в прямом смысле)*

Ночью дворец был погружен в тишину. Не то что стрекот насекомых и пение птиц, даже звуки шагов были слышны издалека из-за громкого эха.

Однако землю покрывал едва выпавший белый снег. Тусклый свет свечей благодаря ему освещал площадь гораздо большую, чем обычно. Черные сатиновые ботинки на многослойной подошве ступали бесшумно, а холодный ветер порой доносил до ушей императора слова.

— Судьба у наследного принца тяжелая. Слышал, он был рожден отравленным внутриутробным ядом, но все-таки выжил...

— Это еще что! Ты не слышал? Когда его назначили наследным принцем, его родная мать умерла...

— Родная мать?

— Наложница Цзи!

— Ах, даже его мать умерла... Неужели Его Величество на этот раз действительно хочет сместить наследного принца?

— Не просто так же все вокруг говорят, что эти небесные знамения связаны с наследным принцем?

— Тсс...

— Чего бояться? Об этом повсюду судачат. Не мы одни это сказали – все так говорят. Если подумать, драгоценное здоровье Его Величества подорвано – не связано ли это с наследным принцем? Своей тяжелой судьбой сначала мать погубил, а теперь...

Услышав эти слова, сопровождавший императора молодой евнух изменился в лице и выступил вперед, чтобы остановить смутьянов.

Но стоило ему сделать несколько шагов, как кто-то схватил его за руку!

Молодой евнух обернулся и увидел, что это был император.

Более того, император так грозно посмотрел на евнуха, что тот не смог издать ни звука.

Перепуганный евнух понятия не имел, что происходит в голове императора. Он вырос во дворце и знал, что не должен был слышать подобные слова. А если услышал, то следовало сделать вид, что ничего не помнит.

В другое время, если бы этих болтунов поймали, то забили бы палками до смерти.

Однако император не произнес ни слова, молча слушая их разговор.

Лишь когда те сменили тему, развернулся и зашагал обратно, не удосужившись даже наказать виновных.

Евнух засеменил следом. Шаг императора был на удивление бодр – не как у прикованного к постели больного.